Сейчас меня эти понты вообще не раздражают. Даже наоборот, кажутся уместными и эффектными.
Да этот парень просто герой, чёрт возьми. Неудивительно, что его так поддерживают в универе.
— Не, я пас, — не сразу, но отступает главарь. — Вижу, ты опасный тип. Жизнь дороже нищей подстилки.
И мою руку наконец отпускают. Вернув мне сумку, бугаи уходят. Глядя им вслед, замечаю, что Егор сильно прихрамывает. Главарь чуть ли не волочёт его за собой.
Никак не отрываю взгляд от уже скрывшихся за горизонтом мучителей. Хотя стоит им совсем раствориться, как я сознаю, что остаюсь наедине с Олегом. Молчу, снова боясь поднять глаза на него. После его сегодняшних взглядов и моей реакции на его приветствие, немного неловко. Но разве это важно сейчас? Он спас меня, и это главное.
— Ты как? — нарушает молчание Олег.
— Всё хорошо, спасибо тебе, — наконец, решаюсь заговорить. При этом и сама едва слышу себя.
Опять эта непонятная робость.
— Рита, — мягко проговаривает Олег. — Тебе не стоит идти пешком и одной. Давай я подвезу тебя до дома. Пойдём к машине.
Колеблюсь. Конечно, я доверяю этому парню после того, как он рисковал жизнью ради моего спасения, но сесть к нему в машину — подписаться на как минимум полчаса наедине.
А мне и от пары минут не по себе.
Да и вообще, зачем напрягать Олега? Ему и так неплохо досталось. Губа чуть кровоточит, на скуле прорисовывается синяк. И это только видимые раны.
Подавляю в себе неожиданное волнение по этому поводу. Он не выглядит пострадавшим.
— Спасибо, но тут недалеко до метро, я быстро доеду, — торопливо говорю, когда наши взгляды встречаются.
— А выход из метро, наверное, ведёт сразу в твою квартиру? Не дури. Ты снова можешь вляпаться в неприятности, а я вряд ли окажусь рядом.
Вздохнув, киваю. Не отрицать же очевидное. После сегодняшних приключений я действительно напугана. Страшно будет идти одной. И это, пожалуй, преобладает над неловкостью от компании странного парня. Ему удаётся убедить меня простым напоминанием случившегося.
Получив молчаливое согласие, Олег идёт к своей машине. Я следом. Мы молчим, но это не напрягает.
Мне вдруг приходит в голову осознание, что он не выказал ни намёка на удивление, почему я шла пешком. А ведь все, кого я сегодня видела, приехали на машинах. Другой на его месте мог бы выразить недоумение, а может, чуть ли не засмеять, или уж точно спросить, а почему так.