Через две недели после того, как я привел Комету к себе, вечером, как только солнце скрылось за ближайшим склоном, зазвонил телефон. Это была Фредди.
– Что это за звук? – поинтересовалась она.
– Какой звук? – Я притворился, будто не понял, нервно покосившись на раздвижные стеклянные двери кухни.
– Шум. Вроде как собака лает.
– Ах это… Соседский пес. Погода превосходная, вот я и открыл дверь.
– А что с твоим голосом?
Я заметил, что срываюсь на визгливые нотки, и постарался говорить спокойно.
– Наверное, аллергия на раннюю весеннюю пыльцу. – Я схватил палки и поспешил через комнату задернуть шторой отражение Кометы, постепенно материализующееся с наступлением темноты. – Рассказывай, как поживаете с дочурками. Выкладывай все.
– Гав, гав, гав! – предостерегающе пролаяла Комета, что было вовсе ей не свойственно.
– Где ты? – удивилась жена. – Такое впечатление, что собака находится в доме.
В голосе Фредди я уловил недоверие.
– Соседский пес стоит прямо у моей двери, – пробормотал я.
– Это какого соседа?
На ум ничего не приходило. Я узнал имена соседей неделю назад, но теперь не мог вспомнить ни одного.
– Стив! – Жена предпочитала называть меня Вулфом. Имя Стив она не любила. – Стив, ты меня слушаешь?
Выступающий в судах адвокат должен быть хорошим выдумщиком. Хотя я понимал, что в семейных делах подобное умение не приветствуется, все же напрягал фантазию, стараясь придумать правдоподобную версию. Но ничего не получалось.
– Слушаю, – наконец отозвался я. – Это моя собака.
– Что?
– Я завел собаку. Взял из приюта борзых.
– Борзая? Это же беговая собака.
Я почувствовал, как о мою ногу тихонько потерлась голова.
– Как давно она у тебя и когда ты собирался сообщить мне об этом?
Я начал с Мэгги и Ланса, рассказал о приюте во Флагстаффе и закончил стеклянными дверями.
– Комета считает, что ее отражение нечто вроде привидения. А так она почти никогда не лает, – с надеждой произнес я, слыша, как тяжело, стараясь успокоиться, дышит жена.
– Но, Вулф, почему борзая? Каким образом ты собираешься ухаживать за беговой собакой?
– Комета сама меня выбрала. Что мне оставалось делать?
– Вообще не соваться в тот питомник. C’est vraiment con![3] Кажется, ты говорил, что трудно ходить за покупками, ты не способен приготовить себе еду, и вдруг заводишь беговую собаку. А я беспокоюсь о тебе дни и ночи. Все – завершаю разговор. Слишком разозлилась, чтобы продолжать!