В любой данный период градус религиозных страстей в самой Англии можно определить по реакции путника, когда он впервые видит Иерусалим. В пылкие Средние века одни плакали, другие молились, третьи падали на колени и целовали землю. Марджери Кемп, фанатичку XV в., так переполнили чувства, что «она была готова упасть на заднее место», но спутники вложили ей в рот пряности, чтобы ее оживить. И действительно, в каждом месте, памятном тем или иным эпизодом из жизни Христа, эта паломница так склонна была «плакать и рыдать», что «ее товарищи не желали пребывать в ее обществе»>8. Позднее, после Реформации, любящие приключения елизаветинцы, ученые и купцы XVII столетия и хладнокровные скептики века XVIII могли даже не заметить поворота дороги, с которого открывается вид на Иерусалим. Викторианцы вернулись к средневековой пылкости и были склонны к слезам, благоговению и возвышенным мыслям.
Возможно, Вилибальд задал тон средневековым английским путешественникам, поскольку не нашлось ни одного, на кого увиденное не произвело бы большее впечатление. «Было ли место, видевшее чудеса Господни, – говорится в его хронике, – на котором Вилибальд, человек Божий, не запечатлел свои поцелуи? Был ли алтарь, не вызвавший его слез и вздохов?»
Чувства его были столь пылки, что за несколько лет, проведенных в Святой земле, он четыре раза побывал в Иерусалиме. В промежутках он посетил все обычные места, представляющие интерес для верующих, и одно необычное – церковь на горе Табор, посвященную разом Иисусу, Моисею и Илии. Он без удовольствия выпил кислого овечьего молока, заметил про удивительных местных овец, дескать «все одного цвета» (были ли английские овцы в VIII в. пестрыми или двухцветными?), а однажды на равнине, поросшей оливковыми деревьями, повстречал льва, который ужасно рычал, но когда к нему приблизились, «поспешил в другую сторону».
Иногда он странствовал один, иногда в обществе семи не названных по именам соотечественников. Однажды всех восьмерых арестовали и заключили в тюрьму сарацины. «Тогда горожане приходили на них посмотреть, так как были они молоды и красивы и одеты в добрые одежды». Когда их привели к королю сарацин, он спросил, откуда они пришли, и получил в ответ: «Сии люди пришли из западной страны, где никогда не садится солнце, и мы не знаем земли дальше их, но только воду». По всей очевидности, не сочтя такое происхождение преступлением, король ответил: «Тогда зачем нам их наказывать? Они не согрешили против нас. Отпустите их и дозвольте им уйти».