Все внимание взрослых теперь принадлежит ей. Хотя нельзя
сказать, что раньше принцессе его не хватало. Просто чувствовать
себя значимой среди взрослых было просто упоительно. Особенно,
когда мама и фрейлины перестали плакать.
Единственное, что Кире не очень нравилось, это учить Сенто. Она
владела им плохо, раньше часто сбегала с уроков, а теперь к ужасу
принцессы с ней стали общаться только на имперском, чтобы было
легче адаптироваться. Ее раздражало странное произношение с
множеством гласных в нос и проглатыванием окончаний, как будто
захлебываешься. Получается не разговор, а шутовские кривляния.
Сначала получалось не очень, но в какой-то момент Кира
почувствовала, что уже не испытывает трудностей в подборе слов и
выражений. Речь принцессы в скором времени стала более плавной и
уверенной, но придется потрудиться, чтобы овладеть им в достаточной
мере.
Но более того, ее принялись знакомить с секретами эффективной
лжи, искусству манипуляций и притворства. Такие бесчестные практики
претили северянам по духу. Они воспитывались приверженцами строгих
моральных устоев и с малолетства должны быть порядочными и
благородными. Искренность и честь превозносились и ценились, а
лицемерие, фальшь и коварство порицались.
В Сентории все было с точностью наоборот. Как объяснял Зандр,
южане ненадежны и лживы, поэтому в их вероломном обществе выживали
только лукавые и двуличные. Откровенно лгать было тошно. Получалось
у Киры скверно, поэтому на занятиях они сосредоточились на том,
чтобы сбивать разговор в сторону, утаивать часть информации и
использовать двусмысленные формулировки в ответах, чтобы было
нелегко уличить ее в обмане. Также Верховный Магистр посоветовал не
признаваться в том, насколько хорошо Кира владеет имперским. Это
позволит ей иметь некоторое преимущество перед собеседником.
Но не все были довольны тем, как идет подготовка к путешествию.
Королева долгое время вообще отказывалась отпускать принцессу к
имперцам даже на время. Она была не согласна с тем, чему учат ее
единственное драгоценное чадо, и никак не могла сдержать слез при
виде дочери. Чтобы вырваться из крепких материнских объятий, Кире
приходилось молить о пощаде.
— Мне не страшно, мама. Со мной будет дядя Артур. Он никогда не
позволит меня обидеть, — в который раз принцесса успокаивала мать.
— Тем более, папа даст ему с собой Клеймор. С ним дядя Артур будет
непобедим.