— Релдон не идиот, чтобы так подставляться.
— Он не способен хорошо заметать следы. Не доказать вообще
ничего. Мы даже не поняли, как убрали Зорга и Мета. А теперь
никаких следов Касселя…
— Прекрати, Нинон! — прорычал верзила и грубо схватил
женоподобного за руку.
Маятник сорвался и отлетел прямо Кире под ноги, а его хозяин
по-девчачьи вскрикнул.
Никто из слуг не решался поднять вещь прокуратора, поэтому это
сделала принцесса. Повисла неловкая пауза, как только мужчины ее
заметили, а она не решалась заговорить первой.
Нинон отвел глаза, избегая встречаться с ней взглядом.
— Вы позволите, Ваше Высочество?
Кира передала здоровяку маятник. Ей было жаль хрупкую вещь
изумительно тонкой работы. Стеклянная колбочка с песком разбилась,
и цветные песчинки микроскопическими звёздочками выделялись на
светлом дереве.
— Она гораздо прелестнее, чем я ожидал, Сциор! — жеманно
хихикнул Нинон.
Киру сложно было назвать красивой, и она об этом знала. Несмотря
на то, что мама и папа всегда называли ее красавицей. Она была
очень худой и угловатой. В платье и с высокой взрослой прической
она выглядела просто нелепо, а в штанах похожа на мальчишку.
Поэтому слова Нинона ее очень удивили. Это ведь явно не
комплемент?
— Только на твой непонятный вкус, — названный Сциором протянул
маятник обратно хозяину, но тот его брезгливо оставил на краю
стола.
Справившись с оцепенением, Кира отошла от стула и сделала
церемониальный поклон, приветствуя прокураторов. Выпрямившись, она
нерешительно замерла в ожидании, когда они ей представятся. По
имперскому этикету женщине не положено начинать разговор с
мужчиной, даже если ее титул выше.
— Добрый день, Ваше Высочество. Мое имя Сциор Суг, Главный
Прокуратор Сенторийской Империи. А это Прокуратор Юга, Нинон
Баз.
— К вашим услугам, принцесса Кирана. Позвольте вашу драгоценную
ручку.
Очень хотелось не позволять. Она моментально прониклась
отвращением к этому человеку, который так недобросовестно относится
к магии, но воспитание и страх требовали делать так, как должно.
Терпеть, не вызвать подозрений, быть тихой и незаметной, послушной
и кроткой, чтобы они не поняли, какая Кира на самом деле и каковы
ее планы. Принцесса, чувствуя чужие мокрые губы, оставившие влажный
след на руке, повторяла про себя эти слова, которые ей внушал отец
каждый день перед отъездом.