– Павел Иванович. Можете
обращаться ко мне так… – Оберст щелкнул зажигалкой и любезно
дал подкурить.
– Вы очень хорошо знаете
русский язык, Павел Иванович… – я затянулся ароматным дымком и
постарался неприметно осмотреться и немного потянуть
время.
Обычный служебный кабинет советского
кабинетного работника. Стандартная мебель, все как при прежнем
хозяине, вот только портрет на стене… так сказать, не
соответствует. Вождь другой. Хотя находимся мы сейчас в здании
бывшего львовского Управления НКВД. Родным духом веет.
– Правда? – польщенно
улыбнулся оберст и перешел на немецкий язык. – Значит, хорошие
учителя были. Вы, насколько мне известно, тоже в совершенстве
немецкий язык знаете? Не так ли? Только вот не пойму, почему вас, с
вашими-то талантами, не использовали в иностранном отделе
наркомата.
– Шрам… – ответил я и
коснулся лба. – Ненужная примета. А может, еще что. Начальству
виднее.
– Ну да, ну да… – покивал
головой оберст. – Это вас на Карельском перешейке?
Я коротко кивнул, не желая вдаваться
в подробности.
– Вы производите впечатление
умного человека… – абверовец, а я не сомневаюсь, что он именно
из этой службы, снял трубку телефона и приказал принести
чаю. – Надеюсь, вы от чайку не откажетесь?
– Конечно, не откажусь. Только,
Павел Иванович, но я предпочитаю сразу расставить все точки. А-то
получится, что даром вы меня подкармливали. Не хочу обманывать ваши
надежды.
– А, бросьте, – махнул
рукой оберст. – Пустое. Я с вами просто беседую в свое
удовольствие. Знаете ли, приятно поговорить с умным человеком. А-то
тут встречались уже ваши коллеги. Плюются, бросаются. Лозунги орут.
Ну дико, право дело. А кстати, вы почему не плюетесь? Непорядок.
Все-таки член… как ее… вашей этой ВКП(б). – Последнюю букву в
предложении оберст особенно выделил и даже рассмеялся от
удовольствия. Так ему понравилось ее звучание.
– Успею еще… – в тон ему
ответил я. – Вот когда вы станете из меня делать мешок с
дерьмом, вот тогда и покуражусь.
– Тоже правильно. Помогает себя
настроить на нужный лад, – серьезно ответил немец и ловко
разлил заварку по стаканам, а потом так же ловко долил
кипятка. – Вам сколько кусочков сахару? Не
стесняйтесь.
– Без. Не люблю
сладкое.
– А я вот жить без сладкого не
могу… – Оберст бухнул себе в стакан четыре кусочка рафинада,
подумал и добавил пятый, затем, постукивая ложечкой об стенки
стакана, посмотрел на меня и открыто улыбнулся. – И причем
предпочитаю к чаю ваш рафинад, а не сахар-песок. Слишком русским,
наверное, стал.