Да, приходилось потрошить людишек,
стимулируя их желание излить душу… И не стесняюсь я этого ни
капельки. Зачем? Враг есть враг… Даже если он ничего пока еще не
сделал, а просто подумал. А на войне?.. С войной и так все
понятно.
Никогда особо щепетильным и душевно
ранимым я не был. С малолетства выживать приходилось. Как-то вот
судьбинушка меня покрутила, что с самого детства я познал всю
мерзость и грязь жизни.
Родителей своих я не помню… Конечно,
порой мелькают некоторые очень смутные воспоминания, к примеру, я
совершенно убежден, что моя мать была очень красива, а отец был
морским офицером, естественно белогвардейским, но к делу этого, как
говорится, не пришьешь. Я даже не пытался ничего разузнать, ибо
фамилию мне дали в детдоме, а других исходных данных попросту нет.
Почему Ротмистров? А хрен его знает. Надо спросить у картавого
уродца в пенсне, заставлявшего детей ходить строем в любую погоду и
морившего голодом за малейшую провинность в карцере. Вот такой был
у нас в детдоме ублюдочный директор. Плохо кончил товарищ. Помимо
своих основных увлечений, Плева, да, вот такая оригинальная у него
была фамилия, очень любил маленьких мальчиков и девочек пощупать и
нарвался как-то на только что прибывшего симпатичного цыганенка.
Тот, недолго думая, вогнал директору припрятанную заточку в пузо, а
потом свалил через форточку. Поймали, конечно, и расстреляли за
котельной, но Плева сдох в ужасных мучениях.
Назначили нового директора, бывшего
матроса Балтийского флота. Товарищ Гаврилов к методике воспитания
подходил совсем не оригинально. Он своим пудовым кулаком мог и быка
с ног свалить, но детдомовцев бил вполсилы. Любя… И почти всегда за
дело. Честно говоря, совсем неплохим дядькой был. При нем кормить
стали лучше, ибо он свернул челюсть набок начпроду в первый же
день. А поварихой стала его жена, которая воровство на кухне извела
подчистую. Правда, норовом тоже отличалась крутым и запросто могла
огреть черпаком.
Да, тяжело в детдоме было, порой
очень голодно и холодно, да и место свое в стае волчат приходилось
выгрызать зубами, но, как ни странно, воспоминания о времени,
проведенном в старинном здании с колоннами, у меня очень даже
неплохие. Почти нормальным человеком меня там сделали, и я очень
благодарен им за это…
В коридоре затопали сапоги и почти
сразу брякнули засовы на двери соседней камеры. Потом повели
куда-то двух ее обитателей. По шагам понял, что двух. На самом деле
ничего трудного, звук шагов почти у всех индивидуален.