- Большое спасибо, завтра мы продолжим
беседу с историком Алексеем Исаевым.
Я выключил запись и вытащил катушку с
магнитной проволокой из магнитофона.
Ко мне подошёл дежурный
оператор.
- Проводите меня быстрее к
штурмбанфюреру Штайну, - обратился я к нему.
Через три минуты я сидел в кабинете у
Оскара.
- Вот доказательство моих слов, - я
выложил перед ним катушку с записью. - И вызови Шелленберга, перед
тем как прослушать это. Оскар, это бомба, а они выкладывают, как
малозначащий эпизод.
Штайн поднял телефонную трубку и
произнёс:
- Сеть притащила улов.
Я внимательно посмотрел на Оскара и
спросил:
- Во что ты меня втянул? Наверное, в
подвалах гестапо мне было бы гораздо спокойнее, чем
здесь.
- У гестапо сейчас нет подвалов, а
всех задержанных они сразу расстреливают, даже не оформляя арест, -
спокойно ответил Оскар, перебирая на столе бумаги.
В кабинет вошёл Шелленберг и аккуратно
закрыл за собой дверь.
- Сидите, Штайн, сейчас можно обойтись
без этих условностей. Герр Михайлов, я хочу извиниться перед вами
за то, что использовал вас втёмную, но на это были свои причины.
Подозревать, что операция вышла из-под контроля, мы начали ещё
вчера днём, но когда вечером застрелились два наших эксперта,
ситуация потребовала моего личного вмешательства. Вы нам
понадобились в роли независимого эксперта. Оскар уже передал мне
ваш предварительный вывод, а сейчас я хочу получить от вас железные
доказательства.
- Вот ваши железные доказательства, -
указал я на стол. - Там полная структура РСХА.
Шелленберг невозмутимо взял катушку,
вставил в магнитофон и включил его.
Стоящий рядом Оскар начал переводить.
С каждой минутой лицо оберштурмбанфюрера мрачнело всё
сильнее.
- Достаточно, - произнёс он и выключил
магнитофон. - Ну вот, господин инженер, вы стали причастны к
смертельно опасным секретам, о которых знают не более десятка
высших чинов Рейха и двести миллионов русских.
- Вот, взгляните, - я протянул ему
листок бумаги.
- Что это за список, - спросил
Шелленберг.
- Это лица, ведущие сепаратные
переговоры с англичанами, а в сорок четвертом году они организуют
покушение на Фюрера.
- Рейхсфюрер?
Я кивнул:
- Он знал.
- Записи я не делал, и передача была
на английском. По-моему, они не придают никакого значения этой
информации, - продолжил я.
- Или сознательно дезинформируют нас,
- продолжил разговор Оскар.