Майн Гот! Какое странное ассорти
скопилось к утру 23-го на исходных позициях! Там были зенитчики
люфтваффе и рота охраны аэродрома из Эльбинга, там была рота
морской охраны из Данцига, охранная рота СС из Мариенбурга, и
какой-то недоукомплектованный пехотный батальон вместе с батареей
противотанковых 'колотушек' и батарей полевых 7.5-сантиметровок,
которых, как и нас, сорвали из частей резерва. Командовал этой
сборной солянкой целый полковник. Утром, постреляв немного из пушек
и минометов, наша команда рванулась вперед. Слабое, хотя и
ожесточенное сопротивление на окраинах Хайлигенбайля мы смяли
быстро, задавив огневые точки русских артиллерией, и уже через
полтора часа после рассвета город был под нашим контролем. Русские
у северной окраины еще продолжали огрызаться, но поделать уже
ничего не могли. Пока нам даже не пришлось пускать в ход наши
'Штуги'.
В городке мы стали свидетелями всякой
необычной ерунды, которая едва не заставила кипеть наши мозги.
Когда мы выводили свои 'Штуги' на окраину, к шоссе на Кёнигсберг,
чтобы обеспечить надежную оборону Хайлигенбайля от всяких
неожиданностей, мое внимание привлекла группа пехотинцев,
сгрудившаяся вокруг киоска с выбитыми стеклами. Из середины этой
компании раздавались отборные ругательства. Подтянувшись в люке на
руках, я вымахнул ноги наружу, перекинул их на гусеницу, спрыгнул
на землю, и подошел к источнику ругани. Вблизи было видно, что
пехотный унтер распекает рядовых:
- Вы, свинские собаки, можете хоть до
усёру пялиться на этих голых баб! Но если я сказал - копать
траншеи, значит, вы уже должны махать лопатками! Гром и молния!
Если через пятнадцать секунд я не увижу как вы исполняете мое
приказание...'
- Унтер, что здесь происходит? -
подпустив в голос строгости, прервал я его.
- Герр лейтенант! - козырнул он. - Эти
дырки от задницы, вместо того, чтобы оборудовать позиции, устроили
себе цирк. Вот, полюбуйтесь - нахватали себе журналы с голыми
бабами, и вообще распотрошили этот киоск так, как будто он был
набит золотом. А если русские сейчас подтянут резервы? Вы же будете
у них на виду, как вошь на блюде! - выкрикнул он, снова обращаясь к
своим солдатам.
Я посмотрел на журнал, который
протянул мне унтер-офицер. В общем, понять этих юнцов, которые, по
всему видно, были лишь недавно призваны в вермахт, было можно. Я
сам еще ни разу не видел эротических фотографий с таким высочайшим
качеством полиграфического исполнения, да еще и в цвете. Грудастые
девки на них были почти как живые. Не удивительно, что эти
пареньки, призванные откуда-нибудь из Восточно-Прусской глубинки,
или вообще из Силезии, нахватали эти журналы в свои ранцы, кто
сколько смог, и с живейшим интересом листали их. В гитлерюгенде им,
ясное дело, такое чтиво не давали, а дома - тем более.