Над Берлином подымался дым, похоже,
бомбы упали в районе правительственных зданий и
рейхсканцелярии.
- Что это? - спросил офицер люфтваффе,
показывая на парящий в небе аэроплан.
- А разве это не ваше? - ответил я
вопросом на вопрос. - Этот аппарат с обеда висит над
Берлином.
Музыка в приёмнике оборвалась и
зазвенел голос диктора:
- По сообщению пресс-центра
министерства обороны, десять минут назад были поражены
стратегические цели на территории Германии. Ракетно-бомбовым ударам
подвергнуты здание штаба люфтваффе, министерства юстиции,
рейхсканцелярия, Принц Альбрехтштрассе четыре, здания СД семьдесят
два и семьдесят четыре на Унтер-ден-Линден, комплекс связи и штаб в
Цоссене и Вольфшанце. А теперь... Реклама на радио
'Маяк'!
Я переводил, но и без моего перевода
всё было ясно. Лица офицеров серели с каждым новым названием, после
упоминания центра связи на них стало страшно смотреть, а когда
диктор упомянул какое-то логово волка, их затрясло.
Первым опомнился офицер люфтваффе, он
бросился к телефону и начал торопливо набирать номер, попытки
дозвониться продолжались минут пять, затем кто-то вышел на связь, и
после короткого разговора, лётчик опустил трубку на рычаг
телефона.
- Штаб люфтваффе полностью уничтожен,
Мильх погиб, - устало произнёс он.
Гости быстро собрались и, попрощавшись
с хозяевами, начали расходиться. Хозяин квартиры с невозмутимостью
капитана идущего ко дну корабля, прощался с гостями и
напевал:
"Победитель получает всё,
Проигравший довольствуется
малым,
Не дотянув до победы.
Это её судьба'
Стал собираться и я.
В углу комнаты хозяйка громко
шепталась с Марией:
- Мисси, ты просто прелесть, где ты
откопала это русское чудо, об этой вечеринке будет говорить весь
Берлин, подруги умрут от зависти...
Я понял, что если хочу спокойно
покинуть помещение, то делать это надо прямо сейчас.
Пожав на прощание руку гостеприимному
хозяину, сохранявшему непоколебимое спокойствие всё это время, я
вышел на улицу.
До дома я добрался без приключений,
лишь два раза дорогу мне преграждали огромные колонны пожарных
машин, несущиеся к центру Берлина.
Фрау Марта сидела как всегда у окна.
Проходя мимо, краем глаза я заметил, как она раскрыла толстую
тетрадку и начала писать. Владелица пансиона всегда записывала
время ухода и возвращения своих постояльцев.