– Папа, твоя жизнь в опасности, – напомнила Рита. – Такие долги не прощают. Думаю, твоя жизнь дороже тех денег.
– Наверное, ты права, – внезапно сдался он. – Ладно, верну.
– Вот и славно, – с облегчением вздохнула Агата.
Но Андрей Тимофеевич не получил облегчения. Он продолжал думать: куда заведет его нечаянная ошибка?
Они просидели до закрытия бара.
– С вас полторы тысячи, – выпалила Сандра.
– За что?! – привстал Держава, набычившись. – За четыре кружки пива и тарелку раков? Ты всех так обдираешь?
– Хорошо, тысяча. – Сандра на всякий случай отступила назад.
– А немного подумать – будет пятьсот? – приходил все в большую ярость Держава. – Ты бандитка!
– Не спорь, Держава, – доставая портмоне, сказал Бельмас, просто млеющий от дочурки, что было видно невооруженным глазом. Он положил на стол полторы тысячи. – Спасибо, Сандра.
– Пожалуйста, – вызывающе бросила девушка, смахнув купюры в кармашек фартука. – Больше не попадайся мне на глаза, дядя папа, а то у тебя денег не хватит.
Проводив девушку взглядом бешеного быка, Держава взялся за воспитание новоиспеченного папаши:
– Ты ее балуешь. Этак она вконец обнаглеет.
– Сандра должна понять, что я не враг ей.
– Ничего она не поймет, потому что не хочет. Но бабки из тебя вытащит. Ты, я вижу, совсем лох?
– Тебе не понять меня, – снисходительно улыбнулся Бельмас. – Я жил одиноким волком, у меня не было ни дома, ни родных. Жизнь прошла вхолостую. А теперь у меня есть дочь. Родная дочь! И ты хочешь, чтоб я отказался от такого подарка судьбы? Для меня другие краски появились в этом мире. Да я для нее… дом куплю, одену как манекен…
– Если Японец отдаст баблосы, – вставил Держава.
– Отдаст, никуда не денется.
Бельмас вообще-то не был уверен, но надеялся, что Японец не посмеет обмануть его, ведь когда-то Бельмо кидал другу бабки, пусть и ворованные, на хлеб с маслом для детишек. Неужели у друга короткая память?
Японец заказал требуемую сумму в банке и три дня скрежетал зубами от жадности. К тому же его раздирали противоречивые мысли. Андрей Тимофеевич не созрел разрешить проблему примитивным способом, но Шаху позвонил и, как ни противно было прогибаться перед ним, взял елейный тон:
– Фарид, прости за беспокойство, я отменяю заказ.
– А что так?
– Да все уладилось, это была минутная слабость, – неестественно оптимистичным тоном продолжил Андрей Тимофеевич. – Договорился я с Бельмом, все в порядке. Слава богу, грех не придется брать на душу. А то ведь душа одна, и, говорят, она бессмертна.