– Не могу этого сделать, синьор. Не могу! – Он в страхе отпрянул.
Ровере набросился на сына с кулаками.
– Негодяй! И у тебя хватает наглости ослушаться? – Он принялся безжалостно избивать юношу.
Все еще дрожа, Бьянка попыталась сесть.
– Себастиано, умоляю, не бейте нашего сына! Он поступает правильно!
Неосторожные слова проникли сквозь вязкий туман пьяной ярости, и теперь ненависть обратилась на ту, которая их произнесла. Ровере повернулся и несколько раз ударил юную супругу по лицу. Альберто воспользовался возможностью, соскочил с кровати и выскользнул из комнаты.
– Дрянь! Смеешь меня учить? – Посыпались новые оплеухи. – Разве мать не предупреждала тебя о необходимости уважать мужа? Или вспомнишь, где твое место, или, видит Бог, убью собственными руками! Учти, ты будешь не первой непокорной женщиной, с которой я расправился! – Он бросил Бьянку к себе на колени и принялся хлестать по голым ягодицам до тех пор, пока нежная кожа не покрылась рубцами, а несчастная жертва не зашлась в истерических рыданиях.
– Себастиано! Себастиано, больно! Умоляю, перестаньте! – хрипела Бьянка, пытаясь освободиться от железной хватки.
– Сука! – прошипел он. – Я сам решу, когда пора остановиться. – И в это мгновенье внезапно ощутил, что пенис налился кровью и превратился в стальной клинок. Торопливо сбросил жену с колен, перевернул на спину и накрыл собой.
Когда он с силой вонзился и начал ритмично двигаться, Бьянка застонала. Когда прорвал тонкую преграду, вскрикнула: боль обожгла, но, к счастью, скоро отступила. Юная супруга лежала с залитым слезами лицом, с закрытыми глазами. Она оказалась такой плотной там, внутри, что едва не задушила: теснее, туже всех женщин, которых ему довелось попробовать за свою бурную жизнь. Неповторимое ощущение вселило бесконечную доблесть. Теперь он мог продолжать всю ночь, до самого утра!
– Посмотри на меня, – хрипло скомандовал Ровере. – Хочу, чтобы ты видела, как я тобой пользуюсь. Ты восхитительна, дорогая!
Бьянка лежала под ним молча, с плотно закрытыми глазами.
– Если не будешь слушаться, – пригрозил он елейным голосом, – накажу так, что тебе не понравится. Ну же, открой глазки, милая, и в награду получишь свадебный подарок.
Бьянка боялась новых побоев, а потому покорно открыла глаза и посмотрела на мужа, стараясь скрыть неприязнь и отвращение. Нет, она никогда не сможет почувствовать симпатию к этому жестокому человеку: в сердце прочно укоренилась ненависть. Совсем недавно он толкал ее и своего собственного сына на смертный грех. Как признаться в этом священнику? Где найти нужные слова? Никогда, никогда она не простит ни Ровере, ни саму себя – за то, что уступила ему. Лучше было бы умереть.