- Только не говори, что ты так вспотел и покрылся пылью в
«Нежном лотосе», - грозно рявкнул утус Райден.
Врать бесполезно. Наверняка утус Райден уже узнал, что ни в
каком «Нежном лотосе» Саян не был. Придётся сказать правду.
- Понимаю, утус Райден, - Саян опустил на пол почти пустой
короб, - я поступил очень неразумно. В общем, я был за пределами
Давизуна. Вышел, так сказать, прогуляться на свежем воздухе.
Утус Райден молчит, лишь грозно сведённые веки поднялись от
удивления.
- Дьявол любопытства одолел меня. Под видом простого
коробейника, - носком таби Саян поддел короб, - я прогулялся вдаль
по дороге почти до деревни Урандаи, о которой мне рассказывал
Гиор.
Да, понимаю – запрет никто не отменял. Но мне, прошу заметить,
удалось благополучно вернуться назад. Самураи у ворот ничего не
заподозрили.
- Дурак, - коротко бросил утус Райден.
Купец, ничего более не говоря, зашагал прочь. Лишь дверь гулко
закрылась за его спиной, когда утус Райден скрылся в своём
кабинете.
Странно? Саян поднял короб за верёвочную лямку. Было бы гораздо
логичней, если бы утус Райден прямо в коридоре устроил бы очередной
громогласный разнос. Что, что, а орать утус Райден умеет. Вместо
этого он почти молча развернулся и ушёл. Слово «дурак» - самое
мягкое, почти ласкательное, недовольство в его лексиконе. Как будто
он был бы рад, если бы Саяна и в самом деле поймали бы за пределами
города и там же, прямо в дорожной пыли, отрубили бы голову.
Впрочем, какая разница? Саян рывком сдвинул дверь в свою
комнату. Купец не шумит, не ругается и слава богу. Ни к чему
загружать голову лишними проблемами. Плетёный короб с сухим треском
плюхнулся на пол в дальнему углу. Следом в том же направлении
улетели грубые штаны и куртка из конопли. И как только крестьяне
носят эту гадость?
Из встроенного в стену узкого шкафчика Саян вытащил старое
хлопковое кимоно. Ткань посерела от постоянных стирок, местами
протёрлась и порвалась. Не по чину, вообще-то, однако дойти до
«Лёгкого пара» в самый раз. Ах! Саян блаженно улыбнулся. Какие там
чудесные банщицы… И моют отлично.
Комнаты на втором этаже «Золотого чертога», самого дорого и
престижного ресторана в Давизуне, видели всякое. Бывало,
недовольные самураи хватались за мечи. Тогда бумажные стены
превращались в драные замызганные кровью лоскуты. Часто в этих
стенах вершатся большие дела, заключаются крупные торговые сделки,
важные договоры и союзы. Но гораздо, гораздо чаще далеко не бедные
посетители «Золотого чертога» упиваются здесь сакэ до полусмерти и
веселятся до упаду. Сколько на здешних циновках было зачато детей –
никто не считал. Однако в народе поговаривают, будто все
ресторанные работники и работницы появились на свет именно таким
образом.