- Я хотеть задать вопрос, - страшно коверкая рюкунские слова,
произнёс Саян.
Медный фельс, самая маленькая рюкунская монетка, тут же вызвали
неподдельную радость в глазах нищего. Мужичок слегка приподнялся и
грубо оттолкнул женщину.
- Что вы хотеть знать, уважаемый, - натужно просипел нищий.
Саян едва не скривился от отвращения. И так слишком давно не
приходилось говорить на рюкунском. А бедняк мало того, что говорит
как тёмный простолюдин, так ещё и сипит на каждом слове.
- Главный вопрос один: - рюкунские слова с трудом приходят на
ум, - почему ты, мужчина, жена есть, воруешь?
Бедняк тут же скис и отвёл глаза. Тощая женщина рядом отвернула
лицо и тихо всхлипнула.
- Господин знать должен, - медленно просипел бедняк. – Десять
лет назад был я ткач, хороший ткач, - бедняк хлопнул грязной
ладонью по разломанному прилавку.. – Рынок, пряжа хлопок покупать.
Ткань делать. Продавать рынок. Потом дурные времена настать.
Фатрийцы хлопок сырой больше плати, замен хлопок дешёвый ткань
давай. Я деньги нет, хлопок нет, ткань продать нет. Фатрийцы мало
ткань просить, народ им больше покупать. Воровать нужда
заставлять.
От волнения нищий запыхался. Тощая женщина громко зарыдала.
- Беда. Большая беда. Всех беда. Ткачи здесь жить, рынок рядом.
Теперь мало есть кто, - бывший ткач без сил махнул рукой в строну
убогих домишек. – Кто голод умер. Кто заработок искать ушел. Я
детей продать – кормить нечем. Жена хотеть продать, старая, товар
плохой. Много нас. Фатрийцы голод нас убить.
Сипящая речь бывшего ткача разбирается через слово. Однако и то,
что можно перевести, вполне достаточно, чтобы понять главное.
Некогда здесь был процветающий квартал ткачей. Они покупали на
рынке пряжу, хлопок-сырец, ткали ткани и продавали их на том же
рынке. Десять лет назад в Тургале появились фатрийские купцы и
самым грубым образом вытеснили с рынка сотни а может и тысячи
потомственных ткачей.
Даже с учётом транспортировки через Южный океан, гораздо дешевле
покупать в Рюкуне хлопок-сырец и перерабатывать его на фабриках с
паровыми станками. Вот почему фатрийцы платят за хлопок-сырец
больше, а ткани продают дешевле, чем местные ткачи. Не иначе столь
низким ценам способствуют чисто символические таможенные сборы.
- Жить плохо, плохо, - между тем продолжает сипеть бывший ткач.
– Кушать нет. Последняя услада трубка курить нет.