У представителя правящего сословия гораздо, гораздо больше
возможностей продвинуться по военной или гражданской службе.
Глядишь, лет через двадцать можно будет и до великого советника,
главного помощника императора Тассунары, дослужиться. Только катана
и вакадзаси за поясом самый рискованный и опасный вариант.
Купцов и ремесленников особо никто не считает. Крестьян так
вообще в коку риса меряют. А вот самураев… Каждый даймё, правитель
домена, местный аналог марнейской губернии, ведёт подробные списки
на выдачу довольствия подчинённым самураям. И вот через эти самые
списки будет очень даже легко вывести самозванца на чистую воду.
Две с половиной сотни лет в Тассунаре царит Великий мир. Ни одной
серьёзной войны, не считая крестьянских бунтов. Архивы и прочие
записи содержатся в образцовом порядке. Н-н-нда… Задачка.
Тяжёлые раздумья словно тяжёлые брёвна посреди мелкой и тихой
речушки. Куда ни кинь, всюду клин. Сколотить состояние на торговле
вполне реально. Лет так эдак через двадцать – тридцать. Деньги,
даже в сословном тассунарском обществе, отличный рычаг давления и
влияния. Только жаль, до слёз жаль, терять эти годы лишь на личное
обогащение. Может и нет у Тассунары этих лет. Гунсар, государство
людей на той стороне моря Окмары, уже пал под натиском Фатрии.
Следующая на очереди Тассунара, это к гадалке не ходи. Пока
иноземцев держат в каменном мешке под названием Давизун. Только так
не может продолжаться вечно.
В ночной тишине раздался тихий скулёж. Тузик, сторожевая собака,
радостно виляет хвостом. Саян ласково потрепал мохнатого сторожа по
загривку.
Странно? В доме горят фонари. Сквозь узкие щели закрытой двери и
ставен пробиваются полоски света. Саян подхватил снятые сандалии,
новенькие таби едва слышно шелестят по доскам пола.
Проклятье. Саян остановился на пороге. В своей комнате, за
большим письменным столом собственной персоной возвышается Ридоу
Райден, владелец марнейской фактории, он же начальник. Рядом с ним
пустая на две трети огромная бутыль вина. По столешнице разбросаны
куски жареного мяса и стрелы зелёного лука. Утус Райден старательно
наливается вином, медный кубок глухо брякнул на стол и опрокинулся.
Уже налился.
Масляная лампа освещает хмурое лицо утуса Райдена. Воротник
сырой от вина, на подбородке блестит жир. Глаза в кучу, на лбу
изогнутые глубокие складки. Купец в дурном настроении. От его
массивной фигуры так и веет желанием схватить кого-нибудь и
свернуть в бараний рог.