Ненависть Хуньяди к представителям
Римской церкви была мне хорошо известна, я не знал причины этой
давней вражды, поэтому решил расспросить его о другом.
— Я слышал, король Владислав твой
близкий друг.
— Верно, — усмехнулся Хуньяди. —
Однажды я оказал ему небольшую услугу, в результате чего он обрел
венгерскую корону.
— Владислав еще очень молод, что нам
следует ожидать от него?
Янош Хуньяди любил своего монарха и
поэтому сказал с необычайной для него теплотой:
— Наш король — замечательный человек.
Он хочет покрыть свое имя славой и рвется в бой, подобно всем
юношам в его возрасте.
— Молодости свойственно мечтать о
великом, — сказал я. — Кто знает, быть может, он станет тем
счастливчиком, который сумеет воплотить свои мечты в
реальность.
— Посмотрим, — коротко сказал
Хуньяди. Он потянулся за пером, обмакнул его в чернила и продолжил
работу. — Но королю еще нужно поднабраться опыта. Это первый поход
в его жизни, и я не хочу, чтобы он совершил какую-нибудь
глупость.
— Все люди имеют право на ошибку.
— Только не король! — сурово возразил
полководец. — Цена его ошибки — тысячи человеческих жизней. Поэтому
я надеюсь, что Владислав будет прислушиваться к моим советам хотя
бы из уважения к нашей дружбе.
— Скоро мы это узнаем, — сказал я,
оставляя воеводу наедине с бумагами.
* * *
7 октября 1443 года
Сегодня к нам присоединился король со
своей свитой и несколькими сотнями добровольцев, которых удалось
набрать в Италии и Венгрии. Люди охотно шли за Владиславом, ибо он
обладал редким даром воспламенять сердца людей и вселять в них
добрую надежду.
Воспитанный на идеалах рыцарства и
христианского благочестия, юный король единственным из монархов
Европы откликнулся на призыв папы и стал одним из организаторов
похода против турок.
С его прибытием в нашем лагере
начался настоящий переполох — все хотели посмотреть на молодого
короля, о котором уже ходило множество слухов.
Не обращая внимания на ругань и
проклятия, которые то и дело сыпались мне в спину, я протиснулся
сквозь толпу, желая увидеть все собственными глазами. Внезапно
какой-то громила загородил мне дорогу.
— Ты куда лезешь, мозгляк? — сквозь
зубы процедил он. — В первом ряду стоят лишь те, кто служит в
гвардии Его Величества.
Я обернулся назад — раскрасневшиеся
от духоты, обозленные лица воинов явственно говорили о том, что по
дороге обратно я одними ругательствами не отделаюсь.