Их было много. Очень много. Десятка
три, если не больше. И это только с одной стороны.
Лейтенант Миша, которому по жребию
для дежурства выпал этот предрассветный час, все же уснул. Мало
того – он еще и улыбался, как видно, смотря хороший и добрый
сон.
– Подъем, – зло толкнула его в плечо
Марина. – Нашел время спать!
Миша открыл глаза, непонимающе глянул
на девушку, которая уже будила Сергея и дядю Мирона. Хотя тут это
слово не очень подходит – и тот, и другой повоевать успели, потому
переход от сна к бодрствованию у них был краток.
– Дождалися, – мигом сориентировался
водитель, только глянув в окно. – Не мала баба клопоту, та й купыла
соби порося. Усэ, хлопци, це ж наш останний та ришучый бий, як у
писни спиваэться.
– Здесь тоже обложили, – сообщил
Сергей с противоположной стороны хатки. – Не уйти.
– Значит, будем воевать, – заявила
Марина. – Может, и отобьемся!
– Та й можэ й видибьемося. – Дядя
Мирон достал из подсумка диск от ППШ и положил на небольшую
приступочку, выступавшую из стены, после подбросил на ладони
гранату «Ф-1», которую все называли просто «фенька», распахнул
окно, выдернул кольцо и отправил ее наружу. – Хай йм грец, цым
злодиям.
Было ясно, что он просто хочет
приободрить молоденькую девчушку, не понимающую, что дело совсем
плохо, но нужды особой в этом не имелось. Смерти как таковой Марина
совершенно не боялась, поскольку знала, что до старости ей не
дожить. Ни один сотрудник отдела в своей кровати за всю историю его
существования не умер, и для нее исключения вряд ли кто-то сделает.
«Никто и никогда» – эти слова были известны всем, кто приходил
работать в небольшой особнячок, спрятанный в переулках Сухаревки.
Но верить в то, что этот день станет последним для нее, она все же
не хотела. Марина Крюгер очень любила жизнь.
Первым погиб Миша. Он умер быстро и
легко, даже сам того не поняв, пуля попала ему прямиком в центр
лба.
В другой ситуации Марина, может, даже
заплакала бы, потому что когда умирают такие молоденькие и
симпатичные мальчишки, это всегда беда, но сейчас на это не было
времени. Дом был полностью окружен, пули долбили его стены снаружи
и внутри, патронов противник не жалел.
Но и гранаты пока не бросал, что уже
неплохо.
Или наоборот – плохо?
– О ты ж! – выдохнул дядя Мирон. – А
це шо за нечисть?