"Сюзерен, выпустите меня". - пришлa мне мысль-сообщение.
Вначале я даже не сразу понял, кто это сказал, а когда осознал,
тут же выполнил просьбу. Небольшой куб, под названием Ящик Пандоры,
появился в моей руке, приводя вассала в действие, вскинув руку с
кубом вверх, я увидел новым зрением как он ярко засиял, а из него
вырвалось сотни нитей, что устремились ко всем призракам вокруг.
Монстры завыли последний раз все вместе, истошно, с яростью,
плачем, горем и страданиями, после чего их разом сжало вокруг куба
в отвратительную массу и втянуло внутрь. Вокруг опять остались лишь
мы с Метин.
Всё еще немного потряхиваясь от увиденного, осторожно подцепил
куб обратно на пояс. Эта часть скрытого от меня мира, показалась
мне до ужаса неприятной и пугающей. В меня тут же врезались и с
силой обняли.
- Спасибо, спасибо, спасибо... - все продолжала Метин тихо
произносить, вновь плача, но уже с радостью и облегчением.
По связи пришло ощущение глубочайшего облегчения и радости,
будто только что исполнились все её желания и ей больше незачем
жить. Даже испугался, что она действительно не выдержит и умрет от
радости.
Вначале растерявшись и не зная, что делать, осторожно положил
руки ей на плечи и мягко обнял в ответ, начав поглаживать по
волосам, она была такой низкой, почти как ребенок. Она разрыдалась
еще больше, и прижалась кажется еще плотнее, я даже был вынужден
сесть, чтобы она не упала, от нахлынувших на нее чувств, Метин уже
не могла стоять, лишь прижиматься изо всех сил.
- Вэлян... - тихо произнесла она, успокаиваясь, и теряя
сознание.
Разум почувствовавший такой покой и расслабление, избавление от
столь сильного стресса, просто вырубил её. Она заснула.
Просидев так несколько часов в неподвижности, давая ей отдохнуть
хоть немного после всего пережитого, начал постепенно шевелится.
Состояние моей призывательницы меня абсолютно не устраивало, смотря
на него, не удивлюсь если она умрет от какого-нибудь заражения или
болезни, но прямо сейчас я мог решить только одну проблему.
Переведя взгляд на лежащую рядом котомку Метин, осторожно придвинул
её к себе, боясь, что жуткий груз вывалиться оттуда куском гниющего
мяса. Было что-то неприятное в том, что я теперь держал в руке
голову своего прошлого призывателя, единственного из всех, кто не
вызывал у меня отторжения и был симпатичен как человек, а при этом
гадский дед и еще мой первый призыватель видимо живут и
здравствуют, так или иначе. Есть в этом что-то несправедливое.