– Давайте уже заканчивать, – попросила Мэри, которая, похоже, так и не отошла после рассказа о чудовище Нерона. – Мне здесь как-то неуютно.
– Я вас понимаю, – кивнула я. – Это место, действительно пропитано кровью. За четыреста лет боёв здесь погибло около полумиллиона гладиаторов и почти миллион диких зверей. Некоторые виды животных, кстати, из-за такого истребления оказались на грани вымирания. Предлагаю напоследок взглянуть на город с верхнего яруса.
Мэри кивнула, и я продолжила рассказ, пока мы поднимались:
– С приходом христианства и падением Римской империи сражения в этом древнем амфитеатре сошли на нет. Великий Колизей начал разрушаться, чему поспособствовали и жители Рима, растаскивающие его по камешкам. В некогда величественном памятнике истории в одно время хранили овощи, потом располагалась суконная фабрика, мусорная свалка, каменоломня, ремесленные мастерские, торговые лавки и даже феодальный замок. И вот блистательный Колизей, который во времена своего расцвета был облицован мрамором, а в элегантных арках которого красовались белоснежные статуи, мог исчезнуть с лица земли.
Нам повезло, что этого не произошло и мы и сегодня можем наблюдать великолепие этого амфитеатра, признанного одним из семи новых чудес света и ставшего памятником Всемирного наследия Юнеско. Во все времена Колизей рассматривали как символ величия Рима. И есть такое древнее изречение: "Пока стоит Колизей, будет стоять Рим, но если падет Колизей, падет и Рим, а если падет Рим, падет весь мир". Нам с вами остаётся только надеяться, что простоит он ещё достаточно долго.
Мы поднялись на самый верх и замерли, засмотревшись на открывающийся вид. Великий Рим, внезапно присмиревший, лежал у наших ног. Сюда не доносился шум машин и гул голосов многочисленных туристов, снующих внизу. Строго-классические очертания привычных достопримечательностей смягчили предзакатные сумерки, что лишь добавило Вечному городу мистической красоты. Мы тихо стояли, думая каждый о своём, и лишь слабый ветерок дышал нам в лица терпкой свежестью.
– Вы видели вечернюю подсветку Колизея? – решилась я разрушить красоту момента.
Мои слушатели синхронно кивнули, не отрывая глаз от панорамы города.
– В наши времена из этого наводящего ужас амфитеатра, где было совершенно столько кровавых убийств сделали некий символ борьбы за жизнь. Каждый раз, когда где-то в мире отменяют смертную казнь, цвет подсветки Колизея меняется. Так что скоро, будем надеяться, атмосфера внутри его стен изменится к лучшему, – подмигнула я Мэри.