Н.И. Жинкин определял существо общения как совместное воздействие двух потоков информации: дискретный поток – слова и непрерывный изобразительный поток – интонация, мимика, движение. «Зерно процесса сценического общения, – как отмечает А.Н. Петрова, – состоит в передаче значения и раскрытии «смысла» [Петрова 1981:62], причем если значение несет общую информацию, то смысл указывает на связь между общающимися, организует, направляет поведение. Значение прежде всего передается всей системой языковых средств, используемых в авторском тексте или живой речи. Но внешнее грамматическое содержание гораздо беднее, чем передаваемый вместе с текстом подтекст, выражающий смысл сообщения. В письменной речи в передаче смыслов помогают контекст и знаки препинания, синтаксис и авторские ремарки. В устной речи смысл, расшифровка подтекста происходит прежде всего при помощи всех неречевых средств общения (или внеязыковых кодов в терминологии А.Н. Петровой). Они вместе со словом выражают всю сложность и богатство психофизической жизни человека, содержательность подтекста, конкретность действенных задач. Если главное в процессе взаимодействия – обмен смыслами, то интонация живой речи должна быть адекватна смыслу, а не грамматическому значению, а именно, действенному содержанию высказывания, его подтексту; то есть, грамматическое значение фразы требует определенной интонационной модели, смысловое же содержание высказывания предполагает многовариантное решение, зависящее от действенной задачи и предполагаемых условий общения. Текст, по мнению Т.М. Дридзе, есть некая система смысловых единиц разной степени сложности, комплектности и значимости, функционально объединенных в единую семантико-смысловую группу общей концепцией (замыслом). Концепция (главная мысль, основная идея) другими авторами (А.А. Брудный, В.В. Красных) понимается как концепт – представление, глубинный смысл, мыслительный сгусток (термины В.В. Красных), который может быть развернут в монологический текст в рамках заданной темы. Являясь компонентом пьесы или ее экранизацией, монолог персонажей не является вполне самостоятельным целым, т. к. он входит в единую диалогическую систему всего произведения, являясь, по существу, монологом в диалоге. С другой стороны, сценический монолог создается одним действующим лицом и поэтому он представляет собой относительно самостоятельное речевое произведение. Кроме того, его характер – двойной направленности, т. к. он одновременно обращен и к другим актерам, и к зрителям. Л.В. Крылова предполагает, что монолог в драматическом произведении с психологической точки зрения можно охарактеризовать как «особый речевой акт в системе диалогического общения, обязательным условием осуществления которого является стабильность ситуации с соответствующим распределением ролей говорящего и слушающего. Результатом речевой деятельности говорения одного из участников коммуникативного акта, – продолжает автор, – является речевой продукт, т. е. монолог персонажа» [Крылова 1979:33].