Женька не сразу понял, что Лара занимает в классе особое место – между девочками, с которыми она обменивалась многозначительными взглядами и улыбками на уроках, и мальчиками, принимающими ее за свою и даже позволяющими себе ругаться и неприлично плеваться в ее присутствии.
Лара обладала удивительной некукольной красотой. Узкое скуластое лицо, большие синие глаза, в которых плясали искры не то безобидной веселости, не то насмешливости. Вся окружена свечением золотистой кожи и меди волос… Женька перекатывал на языке ее имя, пытаясь понять, как же к ней подступиться. Бросить ей на парту записку, как делали другие мальчишки, чтобы пригласить девочку на свидание, казалось ему глупым. Лара была другая, без кокетства и жеманности, раздражавших его в девчонках. «Что же придумать?..»
Хрупкая хрустальная тишина за окном дрожала в ожидании голосов первых птиц, и дрожь эта передавалась Женькиному телу. Он жил на улице Лермонтова в новом районе, за парком. По дороге в школу, проходя мимо дома Гринбергов на Балтийской, он каждый день видел, как Лара с братом идут на занятия. Борю Гринберга Женька знал только в лицо, в прошлом году они учились в параллельных классах. Высокий, смуглый, с таким же, как у сестры, скуластым лицом и большими серыми глазами, он пользовался успехом среди девочек. Женя не входил в число Борькиных друзей, но при встрече они обменивались короткими кивками-приветствиями. Заговорить с Ларой по дороге в школу в присутствии брата Женька не мог. В классе она тоже почти никогда не оставалась одна. Единственным вариантом было подойти к ней после уроков. Занятия у Бори обычно заканчивались позже, чем у них, и Лара возвращалась домой одна.
Войдя в класс, Женя увидел ее, сидящую верхом на стуле, спиной к своей парте. На столе лежала ее раскрытая тетрадь и несколько человек, расположившись вокруг, списывали «домашку». Это была еще одна Ларина особенность. Кроме математики, по которой у нее была съезжающая к тройке четверка с минусом, она училась на отлично по всем предметам и при этом не страдала снобизмом и заносчивостью, как это бывает с отличницами, а была веселой, умела смешно, не плоско, шутить и давала списывать всем, кто об этом просил.
– Только не слово в слово, – говорила она, – а то ведь все по паре схлопочем.