Вечером этого же дня они вернулись в Москву.
Он довел ее до дверей и снял шапку.
– Вам лучше? – спросил Он.
– Конечно, – сказала Ирина. – Раз существует море, Моцарт и вы, значит, жить не только нужно. Но и хорошо.
Он поцеловал ей руку и пошел вниз по лестнице.
Ирина стояла и смотрела, как на белых ступеньках, засыпанных известкой, остаются его следы, похожие на гигантские бобы.
Он доехал на метро до станции «Юго-Западная». Потом на автобусе до остановки «44-й квартал». Потом на лифте до своей двери. Отворил дверь своим ключом.
В прихожей стояла его жена с годовалой дочкой на руках. И дочка и жена были одинаково круглолицы, одинаково нечесаны, с вихрами во все стороны, и походили на обаятельных дикарей.
– Опять в зигзаг ходил? – спросила жена и устремила на него свои глазки, маленькие и круглые, похожие на шляпки от гвоздей.
Он не ответил. Раздевался молча.
Под «опять» жена подразумевала его предыдущий бросок в Сибирь, на Бийский витаминный завод. Кому-то срочно понадобилось облепиховое масло, и Он, естественно, выступил в роли волшебника.
– Тебе нравится поражать, – сказала жена. – Показушник несчастный. А я тут одна с ребенком… Кручусь как собака на перевозе.
Он посмотрел на жену, пытаясь представить, как ведет себя собака на перевозе, и вообще: что такое перевоз. Наверное, это большая лодка или баржа, на которой люди переправляются на другой берег. А собака не знает – возьмут ее с собой или нет, поэтому бегает и лает. Боится остаться без хозяина.
– Ты не права, – мягко сказал Он. – Ты моя собака. А я твой хозяин. Ты это знаешь.
– Все равно, – сказала жена. – Я устала. Ты хочешь сделать счастливым все человечество, а для меня ты не делаешь ничего. Для меня тебе лень. И скучно.
– А что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Хотя бы вынеси ведро. У меня уже мусор не помещается. Я его четыре раза ногой утрамбовывала.
– Но разве ты не можешь сама вынести ведро? – удивился Он. – Ты же видишь, я устал.
Он сел в кресло, снял очки и закрыл глаза.
Жена посмотрела на него с сочувствием.
– Я ничего не имею против твоих чудес, – сказала она. – Пусть люди с твоей помощью будут здоровы и счастливы. Но почему за мой счет?
Он открыл дальнозоркие глаза:
– А за чей счет делаются чудеса в сказках?
Жена подумала.
– За счет фей, – вспомнила она.
– Ну вот. Значит, ты – моя фея.