– Ты угадал.
– Так вот, наверное, зачем ей плита, – сказала я.
– Сентиментальные чувства?
– Да.
Он с сомнением посмотрел на меня:
– Чейз, он скончался больше четверти века назад.
– Не важно, Алекс. Люди влюбляются, некоторые – навсегда.
– Через двадцать пять лет после того, как он ушел в мир иной?
Я не смогла удержаться от смеха.
– Ты безнадежный романтик. Знаешь?
– Все равно не верю, – ответил он.
Для меня все было более или менее ясно.
– Но это никак не объясняет, почему она решила избавиться от плиты, – добавила я.
– Нет, – покачал головой Алекс. – Она от нее не избавилась. Плита и сейчас у нее. – Он посмотрел на часы. – Джейкоб?
– Да, Алекс?
– Можешь соединить меня с Дугом Баннистером?
Через несколько минут послышался писклявый голос Баннистера:
– Алло?
Изображения не было.
– Дуг, это Алекс Бенедикт.
– Кто?
– Алекс Бенедикт. Мы с вами несколько дней назад говорили о плите. После игры.
– О плите?
– Каменной плите, которую вы забрали в Риндервуде.
– Ах да. Извините. Вы ее нашли?
– Нет. Мы обшарили дно Мелони в окрестностях Трафальгарского моста, но плиты там не оказалось.
– В самом деле? Странно. Наверное, вы ее просто не заметили. Где именно вы искали?
– Дуг, давайте исходить из того, что плита где-то в другом месте.
– В каком смысле?
– На случай если плиты в реке нет, но вы почему-то не желаете об этом говорить, хочу сделать вам предложение. Найдите ее, чтобы я смог на нее взглянуть – не оставить себе, а просто взглянуть, – и я щедро вас отблагодарю.
– Прошу прощения, Алекс, но она в реке, как мы сказали.
– Я не стану упоминать вашего имени. Никто ничего не узнает.
– Алекс, если бы я мог, то пришел бы вам на помощь.
– Ладно. Срок действия моего предложения ограничен.
– Я не стал бы вам лгать.
– Надо пообщаться с Рэчел, – сказал Алекс. – Но сперва следует больше узнать о Таттле.
У Таттла был младший брат по имени Генри. Связаться с ним удалось не сразу – он был государственным служащим и находился в командировке на островах Корбеля.
– Не беспокойтесь, Генри, – сказал Алекс, когда мы дозвонились до него в отель. – Все, что вы скажете, никуда дальше не пойдет.
Генри был совершенно не похож на Сансета Таттла, голограмму которого мы видели, – рослый, широкоплечий, со спокойным взглядом карих глаз, вполне довольный жизнью. Он считал, что брат сделал отличную карьеру и что пути их неизбежно должны были разойтись. Генри рано женился и уехал, и братья с тех пор практически не общались.