Вестибюль одного из тех величественных зданий на Уолл-Стрит, которые так любят голливудские режиссеры, и которые, кажется, построены из толстых пачек американских долларов, был заполнен людьми. Все они от разносчиков пиццы в цветастых куртках, до солидных инвесторов в легких летних костюмах, куда-то спешили. Шесть лифтов, с огромными от пола до самого потолка зеркалами, как голодные хищники шныряли от этажа к этажу, то и дело раздвигая стальные челюсти, чтобы проглотить, а потом выплюнуть очередную порцию человеческого мяса.
И только один человек в этом звенящем улье никуда не спешил. Он сидел на бортике устроенного в самом центре вестибюля фонтана и задумчиво наблюдал, как поднимаемые падающими струями маленькие волны едва-едва колышут живые лилии, украшающие водную гладь. Мужчину звали Джеффри Мак Брайд. Ему было шестьдесят. Но выглядел он максимум на пятьдесят. Вот только глаза отсвечивали мудростью древнего старца.
В кармане пиджака завибрировал мобильный телефон. Мак Брайд тряхнул головой, оторвал взгляд от лилий, удивленно огляделся вокруг, словно человек, проснувшийся в совершенно незнакомом месте. Телефон продолжал настойчиво вибрировать. Мужчина без всякой надобности поправил идеально уложенные, густые каштановые волосы, украшенные благородной сединой и, не спеша, выудил из кармана мобильник: