Примерно через полчаса поезд остановился, чтобы пропустить приближающийся к узкому туннелю состав. Цветы на залитой солнцем насыпи тоже остановили свой бег, и теперь их можно было рассмотреть. Окопник с желтовато-кремовыми колокольчатыми цветками возвышался над фиалками Ривиниуса. Золотистый чистотел и лакричник, не уступающие друг другу пышностью листьев, соседствовали с норичником и розовыми, синими и пурпурными островками истода.
Я вспомнил кошелек с золотом и банкнотами, оставленный безопасности ради в нашем сейфе. Королевская щедрость вознаграждения наводила, как ни странно, на мысль о равнодушии Холмса к деньгам. К неудовольствию сборщиков налогов, он с легкостью отклонял самые заманчивые коммерческие предложения.
Недавно немецкий табачный фабрикант предложил ему солидную сумму за разрешение выпустить пенковую курительную трубку с чашкой в форме головы великого сыщика (акцентирующей на его орлиный нос).
А власти городка Роял-Танбридж-Уэллс сулили огромные деньги за позволение установить бронзовое изваяние Холмса, пьющего железистую минеральную воду этого курорта, рядом с точно такой же статуей Даниеля Дефо. Солидная латунная табличка на памятнике должна была подтвердить, что минеральный источник помогает Шерлоку Холмсу поддерживать дедуктивные способности. Не говоря уже о том, что целебная вода излечивает от колик, устраняет хандру, облегчает усвоение жирного мяса и повышает питательность постного, изгоняет глистов, разжижает кровь, избавляет от водянки головного мозга.
Наконец, одна предприимчивая киностудия обещала прославить Холмса на весь мир, от Черного континента до пустынных районов Месопотамии, при условии, что он покроет расходы на съемки фильма «Шерлок Холмс – лучший сыщик в мире».
В Дувре мы взошли на борт изящного парохода «Виктория», построенного на заказ верфями Абделы и Митчела на Манчестерском судовом канале («Наши суда плавают по Нилу, Нигеру и перуанской Амазонке»). В плавании нам сопутствовали в основном иностранцы, возвращающиеся на континент. Англичан среди пассажиров попадалось совсем немного.
После недавнего волнения волны почти улеглись, но меня все равно укачивало. Я решил отвлечься и занялся бумагами, содержание которых очень тревожило нас с того самого момента, как мы покинули Даунинг-стрит. На полях рукой Майкрофта было написано небрежным почерком: