Джастин Брайтмор вышла из экипажа, чтобы лучше рассмотреть возвышающийся перед ней дом. Ее тревога немного уменьшилась при виде высокого мраморного портика и красивых венецианских окон элегантного дома на Джермин-стрит. Он определенно не был похож на бордель или игорный клуб, хотя, конечно, ее представление о подобных заведениях было весьма ограниченным. Ну а поскольку заведения мистера Стила предназначались для самых высших слоев общества, вероятно, ее и вовсе не должны удивлять элегантность и даже, пожалуй, аристократизм здания. Но все же она почувствовала некоторое облегчение – заверения Доминика, что он везет ее отнюдь не в гнездо порока, оказались правдивыми.
Уголки губ ее покровителя дрогнули в улыбке.
– Джастин, ты же понимаешь, что я никогда бы не поручил тебе то, с чем ты не могла бы справиться.
Девушка поморщилась. Она надеялась скрыть свою тревогу относительно столь необычного задания, но, как выяснилось, тщетно.
– Да. Я знаю, что волноваться глупо, но в данном случае всему виной усталость и недостаток информации. В конце концов я приехала в Лондон только вчера ночью, и вы почти ничего мне не рассказали.
Она получила письмо от Доминика несколько дней назад, находясь в поместье леди Эстер Белгрейв, расположенном недалеко от Кембриджа. Джастин полтора года была оплачиваемой компаньонкой леди Эстер и жила в ее старомодном, но удивительно уютном доме. Ей там очень нравилось. Леди Белгрейв относилась к ней скорее как к любимой племяннице, чем к наемной работнице, и Джастин наслаждалась жизнью – мирной, спокойной и благословенно респектабельной. Она будет тосковать о ней каждую минуту, которую предстоит провести в Лондоне.
Но она была в неоплатном долгу перед Домиником, и если он нуждался в помощи, не могла ему отказать. Леди Белгрейв тоже настаивала, чтобы Джастин согласилась на временную работу, утверждая, что это будет маленькое приключение, без подобных событий жизнь скучна. Джастин же считала, что забота о таинственном ребенке мистера Гриффина – да еще в борделе – это слишком большое приключение, без которого она вполне может обойтись.
В ее жизни хватало драм, пока был жив отец. У нее не было желания возвращаться в город, где они жили, и только чувство долга и искренняя привязанность к своему покровителю помогли ей справиться с собой.