Остальные присутствовавшие в штабе офицеры на спор командира
эскадрона с полковником не обращали особого внимания, поскольку
были заняты своим делами. Двое курили у открытого окна, выпуская
наружу кольца дыма и поглядывая с высоты центрального донжона на
пусть не самую большую, но все-таки крепость. Один с
сосредоточенным видом писал письмо, временами поглядывая на лежащий
перед ним раскрытый медальон с локоном светлых волос. Еще пятеро
корпели над картами, и в данный момент козырем были черви. В общем,
представители командного состава не высказывались ни за, ни против
прозвучавшего предложения. Тридцать четвертая сборная кавалерийская
бригада армии его императорского величества Льва Первого на фоне
остальных частей Российской армии не могла похвастаться ни богатой
историей, ни славными традициями, ни хотя бы численностью, выучкой
и оснащением солдат, которым повезло в нем служить. И это очень
расстраивало присутствующих в составе данного подразделения
офицеров, пусть и по несколько разным причинам. Одних печалило
отсутствие возможности бравировать перед барышнями или старыми
знакомцами. Вторые с тоской признавали, что ратные подвиги,
связанные с ними награды и захваченные по праву победителя трофеи,
скорее всего, пройдут мимо них. Третьи сетовали на скудность
обеспечения их части, которой боеприпасы, продукты питания и
положенные по уставу предметы роскоши вроде вина или сигар
доставались едва ли не по остаточному принципу. Ну и конечно очень
беспокоил всех умеющих думать вопрос того, насколько велики шансы
данного кавалерийского полка уцелеть в бушующем вовсю пожаре
Четвертой Мировой Войны, где уже успели сгинуть без остатка многие
куда более серьезные подразделения. Однако опасения свои обладатели
роскошных офицерских мундиров старались прятать или, по крайней
мере, при широкой публике не обсуждать. Все-таки подавляющая их
часть являлась представителями благородных дворянских фамилий, по
праву рождения владеющих силами магии и повелевающих
представителями низших сословий. Признаваться в собственной
трусости грозило аристократам потерей лица и общественным
порицанием, а чересчур бурные обсуждения территориальных и людских
потерь вкупе с возможными рисками могли обернуться беседой с
представителями духовенства, что бдительно надзирали за душами
своих подопечных и могли не только одергивать своих подопечных, но
и наказывать их. В некоторых случаях – превентивно.