Мы вышли из машины у ворот Истана Мазия, элегантного дворца в георгианском стиле, построенного прадедом Бахрина и ныне используемого только для торжественных церемоний, свадеб и парадных банкетов. Когда-то он являлся главной королевской резиденцией, но в конце семидесятых был сильно перестроен и расширен, что не лучшим образом сказалось на его внешнем виде. Сейчас все его балконы и портики были скрыты под пышными гирляндами традиционных королевских цветов – белого и ярко-желтого, а над парадным двором натянули тент и превратили его в столовую на открытом воздухе. Пока приглашенные гости станут обедать в прохладных залах, оборудованных кондиционерами, сюда вынесут угощение для публики попроще.
Когда мы подходили к крыльцу, Бахрин на секунду замедлил шаг и показал на четвертое слева окно на втором этаже. «В этой комнате я родился», – гордо сообщил он. Мне очень хотелось поподробнее расспросить об этом факте его биографии, но такой возможности не представилось. Мелко семеня и ужасно нервничая, я уже входила вслед за Бахрином и его матерью в главный дворцовый вестибюль.
Большой холл украшали портреты почивших султанов, огромная хрустальная люстра и современные копии старинных итальянских кресел, расставленных по периметру. Головы всех толпившихся в вестибюле гостей немедленно повернулись в нашу сторону, и пока по широкой лестнице мы поднимались наверх, я слышала сопровождающий нас приглушенный шепот. Огромные двери, ведущие в тронный зал, были сделаны из прекрасного кайу-шенгай – драгоценного местного дерева красновато-коричневого оттенка, и сплошь покрыты изумительной резьбой, изображающей государственный герб Тренгану в окружении цветов и листьев.
Сам тронный зал способен был вместить как минимум полторы тысячи человек. Канареечно-желтый пушистый ковер на полу и стены, скрытые решетчатыми панелями с позолоченной резьбой, буквально ослепляли. С потолка, сплошь покрытого гипсовым цветочным орнаментом, десяток хрустальных люстр бросали разноцветные отблески на лица собравшихся. Посреди зала ровными рядами стояли несколько сотен стульев, обитых светло-оливковой кожей. Стулья с самыми высокими спинками предназначались для членов семьи и иностранных послов, облачившихся для церемонии либо в мундиры, либо в национальную одежду, либо в традиционные утренние костюмы с жилетами и высокими воротничками. Женщины, тоже в национальных костюмах или в вечерних туалетах, буквально утопали в драгоценностях, что показалось мне довольно странным для восьми часов утра.