Захожу в здание. Поднимаюсь на лифте. Подхожу к двери и пялюсь в камеру, повторяя про себя заготовленную речь. Речь на случай, если Регина вообще не захочет открыть, у меня тоже есть.
Но замок щелкает даже без предварительной проверки! И это после того, как два месяца назад её чуть не убили!
Сатина, тебе же попали в плечо, не в голову! Как можно так тупить?!
А это что еще такое?
Смотрю на хозяйку и не верю своим глазам.
Полностью распущенные волосы.
Тонкая обтягивающая кофточка с длинными рукавами, но при этом заканчивающаяся сразу же под грудью.
Плотные черные чулки.
Белье с кружевными вставками.
Обнаженный живот и бедра.
Это кого ты так встречаешь, Сатина?!
На секунду теряю контроль, а она, наоборот, опомнившись, с паникой в глазах резко дергает дверь на себя.
Успеваю подставить ногу. Хвала качественной европейской обуви!
Вот, Регина, почему, нельзя быть такой беспечной!
Одной рукой я с легкостью преодолеваю её сопротивление, вытягиваю наружу, молниеносно перехватываю за талию.
Горячая.
Разворот. Хлопок двери и я оказываюсь в квартире с плотно прижатой к груди хозяйкой.
Вдох — и желание, которое не давало мне покоя еще с обеда, частично удовлетворено.
Регина пытается просунуть руки между мной и собой в надежде вырваться из захвата. Но у нее ничего не выходит.
Понимает это.
Расслабляется.
Поднимает глаза, в которых плещется ярость и раздражение.
— Отпусти, — не просьба – приказ.
— Нет.
— Почему?
Не могу сдержаться и, приблизив лицо к ее шее, еще раз глубоко вдыхаю упоительный аромат.
Голова идет кругом, как будто я пьян, а с каждой секундой все нарастающее желание нагнетает напряжение в паху.
— Богдан, хватит! – срывается Регина.
Черт! Я даже не заметил, как упустил контроль над своей аурой. Агрессия или возбуждение — результат почти тот же.
Глушу эмоции, но не выпускаю ее из рук. Более того, скольжу ими по нежной коже её спины, заставляя выгибаться мне навстречу. Приближаюсь к уху, почти касаюсь щеки и шепчу:
— Ты обещала, что не будешь такой беспечной в отношении собственной безопасности. И это, — добираюсь руками до ее ягодиц и, чуть приподняв, с силой вдавливаю в место моего максимального возбуждения, — как раз ее результат.
Мою шею щекочет её учащенное дыхание, а следом раздается тихий стон на грани слышимости.
— Отпусти, — уже не приказ, мольба.