Радовало, что верный человек, насчет которого мы с моим
новоявленным отцом договаривались, уже был рядом и намеревался
остаться со мной в комнате. Отто честно служил герцогу уже больше
20-ти лет, и теперь переходил ко мне по наследству. Он не должен
был отходить от меня ни на шаг, пока я окончательно не поправлюсь.
То есть, не начну чувствовать себя достаточно уверенно для того,
чтобы действовать самостоятельно.
Выглядел Отто примерно лет на 50. Довольно крепкий, расторопный
мужчина с умными серыми глазами. Он проследил за тем, как меня
кормят, проводил слуг и высказал готовность "напомнить наследнику
обо всем, о чем он только пожелает". Я даже завис, соображая, какой
вопрос задать первым. Отто расценил это как нерешительность и
призвал меня не стесняться. Дескать, кто, как не старый слуга,
может помочь в столь деликатном деле?
В результате долгой, обстоятельной беседы выяснилось, что зовут
меня Фридрих Казимир, что мне действительно 10 лет, а на дворе
стоит 1660-й год от рождества христова. Нахожусь же я в славном
городе Гробине, в герцогстве Курляндском. А мой новоявленный отец -
ни кто иной, как Якоб Кетлер. Тот самый. Как при этом известии моя
челюсть не встретилась с паркетным полом - понятия не имею.
Что я знал о Курляндии? Да не сказать, чтобы очень много. Хотя о
Якобе Кетлере, конечно же, слышал. Как об успешном правителе. Отец
моего нынешнего тела был поистине гениальным руководителем, который
умудрился буквально из ничего создать богатую и процветающую
страну.
Моя мать, Луиза Шарлотта Бранденбургская, в настоящий момент
находилась в Берлине, куда отправилась в связи с дележом наследства
недавно умершей матери. А Курляндия, в которой меня угораздило
оказаться, действительно была богатой и успешной страной. Но именно
"была", поскольку после недавней войны находилась в том самом
месте, которое даже буквой "ж" обозначить язык не
поворачивается.
Помнится, в старом советском фильме "Стакан воды" герой Лаврова
говорит, что "если большое государство хочет завоевать маленькое, к
этому нет никаких препятствий. Но если другое крупное государство
хочет сделать тоже самое, то у маленького государства появляется
шанс на спасение. Большие державы сделают все, чтобы помешать друг
другу". Похоже, Якоб Кетлер думал так же, выбрав тактику
нейтралитета. И неплохо на этом нажился во время русско-польской
войны, продавая припасы и той, и другой стороне.