Неожиданно наглая конечность инопланетянина начала домогаться меня сзади. Я заверещала, и изо всех своих сил треснула кулаком прямо по невозмутимой императорской морде.
Он явно не ожидал, но сообразил мгновенно, и второй удар уже перехватил, сжав моё запястье, зато трогать, где не надо, перестал. Я лягнула его по голени и застонала от боли, надеюсь, пальцы на ноге не переломала. Через секунду уже обе мои руки были больно завёрнуты за спину. Я завопила:
- Ты же говорил, что не обидишь?
- А я обижаю? - в голосе была нотка удивления.
- Мне больно! Отпусти! - чуть не плакала я.
- Зачем меня ударила? - спокойно спросил он.
- А ты... Вы... Зачем меня так интимно трогаете и ножом пугаете?
- Девочка, я буду делать с тобой всё, что пожелаю. Я не убью тебя и не покалечу - это я и имел ввиду, когда сказал, что не обижу. Но если ещё раз ударишь меня или хотя бы замахнёшься - больно накажу. Я убиваю и за меньшее. Поняла?
Я промолчала, и он усилил нажим на завёрнутые за спину руки. Я сразу завопила:
- Поняла, поняла, поняла!
- Хорошо. Пойдём, покажу твою комнату.
Император отпустил мои руки, и снова за шею повёл на второй этаж. Я потирала ноющие предплечья и слегка прихрамывала. Покосилась на Чудовище. С удовольствием заметила, что на его лице, под глазом, намечается синяк. Спасибо Глазастому, пригодились тренажёры.
Я опасливо продолжала разглядывать своего спутника. Мужчина по-прежнему имел невозмутимый вид, но мне показалась, что мелькнула некая тень удовольствия в выражении его лица. Странно...
Не покалечит, значит, и не убьёт. Вот спасибо! Меня и Глазастый не покалечил и не убил, только, в аду, наверное, лучше.
Тем временем, мы поднялись на второй этаж и вошли в первую же дверь.
- Это твоя спальня, - сказал император, отпустив, наконец, мою шею, пропуская меня вперёд.
Я огляделась. Комната была очень просторная. На бледно-голубом потолке был большой круглый узор, по центру которого спускалась вниз огромная люстра, на которой было целых двенадцать белых плафонов красивой формы, размером с мою голову. Потолок был настолько высоким, что я вряд ли достала бы до этой люстры, даже подпрыгнув. Кровать была огромной, застелена постельным комплектом в серо -розовых тонах. На светло-кремовых стенах вились бледно-голубые узоры.
Император прошёл и сел в красивое светло-розовое кресло, удобно расположив руки на его белых подлокотниках.