Наконе́ц я то́лько сего́дня у́тром догада́лся, в чём де́ло. Э! да ведь они́ от меня́ убега́ют на да́чу!.. потому́ что все, кого́ то́лько не́ было в Петербу́рге, и́ли перее́хали, и́ли переезжа́ли на да́чу; потому́ что у ка́ждого прохо́жего был тепе́рь уже́ осо́бый вид, кото́рый чуть-чуть не говори́л ка́ждому встре́чному>1: «Мы, господа́, здесь то́лько так, мимохо́дом>2, а вот че́рез два часа́ мы уе́дем на да́чу». Ма́ло того́, я уже́ сде́лал таки́е успе́хи в своём но́вом откры́тии, что уже́ мог безоши́бочно, по одному́ ви́ду, сказа́ть, на како́й кто да́че живёт.
Жи́тели Ка́менного и Апте́карского острово́в и́ли Петерго́фской доро́ги отлича́лись мо́дными ле́тними костю́мами и прекра́сными экипа́жами, в кото́рых они́ прие́хали в го́род. Жи́тели Па́рголова и там, где пода́льше, отлича́лись свое́й соли́дностью; жи́тель Кресто́вского о́строва отлича́лся весёлым ви́дом.
Все уезжа́ли. Каза́лось, весь Петербу́рг преврати́лся в пусты́ню