, – продолжа́л он, – я ему́ говорю́, что он не име́ет никако́го ри́мского пра́ва
>11 сиде́ть у себя́ в больни́це, он до́лжен проводи́ть своё свобо́дное вре́мя в о́бществе. Не пра́вда ли, дорога́я?
– Сади́тесь здесь, ря́дом со мной, – говори́ла Ве́ра Ио́сифовна. – Вы мо́жете уха́живать за мной. Мой муж ревни́в, э́то Оте́лло>12, но ведь мы постара́емся вести́ себя́ так, что он ничего́ не заме́тит.
– Ах, ты всё вре́мя шу́тишь… – не́жно сказа́л Ива́н Петро́вич и поцелова́л её в лоб. – Вы о́чень кста́ти пришли́, – обрати́лся он опя́ть к го́стю, – моя́ жена́ написа́ла большо́й рома́н и сего́дня бу́дет чита́ть его́ вслух.
– Жа́нчик>13, – сказа́ла Ве́ра Ио́сифовна му́жу, – dites que l'on nous donne du thé>14.
Ста́рцеву предста́вили Екатери́ну Ива́новну, восемнадцатиле́тнюю де́вушку, о́чень похо́жую на мать, таку́ю же худу́ю и ми́лую. Лицо́ у неё бы́ло ещё де́тское и та́лия то́нкая, не́жная, и краси́вая здоро́вая грудь говори́ла о весне́, настоя́щей весне́. Пото́м пи́ли чай с варе́ньем, с мёдом, с конфе́тами и с о́чень вку́сным пече́ньем. Ве́чером на́чали приходи́ть го́сти, и к ка́ждому из них Ива́н Петро́вич обраща́л свои́ весёлые глаза́ и говори́л:
Конец ознакомительного фрагмента.