– Я не намекаю, а утверждаю, и не какое то, а самое, что ни на есть прямое? – твердо констатировала я. – Ну, что? Ты все еще хочешь приголубить меня, милый? – добавила я саркастически.
– Каро, давай отделим зерна от плевел, а грех от грешника, чтобы ты не думала о моем отце, но я не желаю тебе смерти! Однако, есть кто-то, кто желает, очень желает, потому что готов на редкость щедро заплатить за это! Твоего похитителя и по совместительству убийцу Этьена интересовал твой поход в министерство, значит, ты не просто что-то знаешь…, у тебя есть доказательства…
– Эрик, а ведь, если меня все еще хотят убить или похитить – это значит, что те, кто нанял убийцу Этьена, они знают о том, что я вам еще ничего не передала, возможно, даже думают, что я продолжаю набивать себе цену.
– Мы с отцом тоже об этом подумали, но шпионы в министерстве не твоя забота и потом доказательства важней…
– Эрик, я, правда, ничего не знаю… – я присела на край своей постели и с удовольствием оперлась на быльце, так как стоять дальше сил уже не было, а мой нежеланный гость явно не спешил оставлять в тишине и покое негостеприимную меня, – но у меня есть подозрения на счет того, что случилось с этими… документами, если Этьен, на самом деле, отправил их мне…
– Что? Что с ними случилось? – он с поразительной прыткостью преодолел разделяющее нас расстояние и положил обе руки мне на бедра.
– Эрик, руки! – возмутилась я.
– Что с твоими руками? – изобразил недоумение этот паршивец.
– Твои руки, у меня на бедрах, убери немедленно! – презрительно сузив глаза, прошипела я. – И отодвинься от меня! – он убрал руки и слегка отодвинулся, но при этом одна из его рук оказалась лежащей на моем колене. Он же продолжал нахально улыбаться. – Туда, где и сидел, то есть как можно ближе вон к тому быльцу! – указала я ему на противоположный край постели, другой же рукой я сбросила его руку с моего колена.
– Ой, Каролина, только не вообрази себе, орк знает чего! Это был обычный дружеский жест! И только такая ханжа как ты могла увидеть в нем что-то интимное! – его голос упал до шепота на последнем слове и он многозначительно подмигнул мне.
– Не что-то интимное, а что-то непристойное и мне неприятное, – я сделала многозначительную паузу. – Я помогаю тебе только ради Этьена. Но это не делает нас друзьями. И это значит, что я не нуждаюсь в каких бы то ни было дружеских жестах, исходящих от тебя ко мне, ясно?