- Простите, это я в темноте налетел. – Глеб поднялся сам и помог Глаше. Потом поставил на место вешалку, повесив на нее кое-как одежду. – Здравствуйте, Анастасия Кирилловна.
Активного члена родительского комитета знал каждый ученик выпускного класса.
- А почему вы такие грязные? - мама недоверчиво подняла край расстегнувшейся Глашиной куртки.
- Я упала. Прямо в лужу, а Глеб помог.
- Не убилась, и слава Богу, - Анастасия Кирилловна подобрала скалку и уже по пути на кухню выкрикнула. – Гладя, ужин готов. Мой руки и марш за стол. Глеб, тебя это тоже касается.
- Я пойду, Гладя, - с улыбкой повторил за мамой домашнее прозвище Мельников и, наклонившись к однокласснице, большим пальцем стер грязный подтек с ее щеки. – И ничего не бойся. Я со всеми разберусь.
Дверь мягко хлопнула и прервала речь мамы, которая громко рассказывала о новом рецепте кляра для рыбы, которому ее научила аспирантка. «Представляете, обыкновенная газировка, а корочка получается такой хрустящей…»
- А ужин? – замызганный, пахнущий рыбой фартук на полноватой фигуре Анастасии Кирилловны сменился на праздничный, с петухами на оборках.
- Дома поужинает. Его там ждут, - рассматривая свое лицо в зеркале и отмечая кровоподтек на губе, зло ответила Глаша, но спохватившись, более мягко добавила: – А я с удовольствием поем. Газировка, говоришь?
Вместо соседа, с которым делила парту последние два года, Глаша обнаружила широко улыбающегося Глеба. Сафронов, беспомощно поблескивая линзами очков, недовольно сопел за его спиной.
- Чего замерла? Садись, - Мельников огромной ладонью по-хозяйски похлопал по сиденью. Глаша беспомощно оглянулась, но заметив любопытствующие взгляды, ерепениться не стала. Вытащив из портфеля линейку, фломастером прочертила длинную линию, разделившую парту на две равные части.
- Это мое, - она растопыренной ладонью обвела ареол своих владений. – Нарушишь хоть на сантиметр, пересяду на заднюю парту к Фокину.
Вадим, раздолбай каких на свете мало, обрадовавшись перспективе списывать у отличницы и хоть как-то дотянуть до конца школы, радостно закивал и, вытащив из заднего кармана брюк Сафронова носовой платок, показательно протер от пыли место рядом с собой.
- Это единственное условие? - уточнил Глеб, убирая с территории принципиальной соседки свой учебник, который каким-то образом туда эмигрировал. – Значит, от сих до сих не трогаю, - его длинные пальцы стукнули по указанным границам, - а ты не дергаешься и не выдвигаешь новых требований?