- Мам, ты о чем? О разводе с Глебом? – Глаша погладила маму по спине. Локон, выбившийся из прически, щекотал нос. От одежды пахло корвалолом и сдобой, которая наверняка дожидалась праздничного чаепития на кухне. - Тут все просто: историю об его измене мы придумали, чтобы нас развели. Мы с Глебом монету бросали. Если бы выпала решка – я была бы изменщицей, а так вся слава досталась орлу.
- Тебе бы все шутить, я по глазам вижу, что маешься… - мама провела ладонью по щеке, словно пыталась стереть печаль с лица своей Глади. - Ночами не спишь.
- Ты права мама, маюсь, - Глаша стыдливо опустила глаза. Пальцы теребили кружево пододеяльника. – Только маюсь не от разлуки с Глебом. Там давно все кончено, года три как. Меня просто штамп в паспорте устраивал, а Глебу было все равно.
- Но ведь так любили друг друга. Еще со школы.
- Мам, то, наверное, не любовь была, а страсть. Перегорело все, стало рутиной. У него соревнования, полугодовалые сборы, а у меня институт. Встречались – радовались, расставались – радовались…
«Потому что нельзя все время занимать сексом, нужно еще и разговаривать», - хотела добавить Глаша, но постеснялась.
- Я, как не пыталась полюбить баскетбол, так и не полюбила.
- Ребеночка бы вам…
- Чтобы склеить то, что не клеилось? Не надо, мама. Я ребеночка от другого хочу.
- От кого это наша Гладя ребеночка хочет? – вошел папа с большим букетом цветов. В комнате сразу стало тесно.
Глава семьи Глазуновых полез целоваться.
- Папка, ты холодный!
- Выйди, выйди, дай дочери одеться! – Анастасия Кирилловна вытолкала мужа за дверь. Глаша потянула со спинки кровати теплый халат, накинула на себя, полезла в шкаф, откуда вытащила трусы.
- Ну-ка, признавайся, - зашептала мама, заметив на бедре дочери синяк, - от кого хочешь ребенка?
- Мам, я только мечтаю, - Глаша торопливо скручивала волосы. - Там еще ничего толком нет. Он может и имя мое не вспомнит, а мы тут сейчас нафантазируем.
- Как это имя не вспомнит? - папа сунул нос в дверь, помешав маме поинтересоваться, откуда взялся синяк. – Я зря тебе такое звучное дал? Это Лен, Наташ и Маш полно, а Глафира одна.
- Гладька, глупая ты у нас, - мама опять крепко обняла. А когда к своим женщинам присоединился папа, Глаша чуть не задохнулась. И от счастья тоже.
Споро накрыв стол, Глафира с удовольствием глотнула горячего чая. Толсто намазала на булку масло, откусила, от удовольствия закрыв глаза. «Как в детстве».