Ее фигуру, запакованную в красный бархат, Скворцов определенно не забыл бы. «Просто задушила бы своей грудью».
Третья дама была хороша. И лицом, и фигурой.
Леониду нравились ямочки на ее щеках, поэтому всякий раз, проходя через заводскую проходную, где медсестра с алкотестером наперевес встречала рабочих, интересовался: «Дунуть?», после чего несколько секунд наслаждался смущенной улыбкой.
- Почему не она? – с сожалением спросил самого себя Скворцов, поскольку праздничный наряд стройной женщины совсем не соответствовал тому, который Леонид запомнил. Брюки отличались от платья кардинально: их он не смог бы задрать до пупа, желая добраться до соблазнившей его попы.
Вздохнул еще раз. К медсестрам у него особое отношение.
Четвертая - судя по списку та самая Глафира Степановна, танцуя с Марком, в приступе смеха так высоко задрала голову, что невозможно было не только ее рассмотреть, но и определить, какой она национальности. Раскрасневшееся лицо, глаза - узкие щелочки. «Якутка что ли?»
Растопыренные руки Марка, похабно выгнувшегося в характерном движении ламбады, не позволили толком увидеть фигуру «якутки».
«Надо бы как-нибудь заглянуть в лабораторию», - сделав заметку в памяти, Леонид отключил компьютер.
Посмотрел на часы. По давнему распорядку в воскресенье «мамин день». Неявка засчитывалась уважительной только по причине заграничной командировки, тяжелой болезни и безвременной кончины. Похмелье в любой форме в расчет не принималось.
Скворцов, все еще чувствуя себя разбитым, вызвал служебную машину.
Приехал начальник охраны - невысокий широкоплечий мужчина с сильными залысинами и внимательными глазами.
Сдержанно поздоровался.
- Петр Иванович, это вы вчера привезли меня домой?
- Да, Марк вызвал.
- Вы видели девушку, которая была со мной? В красном платье.
Короткий взгляд в зеркало заднего вида.
- Леонид Сергеевич, вы были одни. Если не считать гардеробщицы. Коричневое платье, пуховый платок, обрезанные валенки.
- Марк тоже говорит, что никакой женщины не было, - скорее себе, чем водителю, сказал Скворцов. – Ну не приснилась же?
- Могла. Когда я вас из подсобки забирал, вы спали. Пришлось на спине тащить.
Скворцов оторопело посмотрел на Петра Ивановича.
- Сильны! Во мне девяносто килограмм.
- Служба, - коротко ответил тот.