Чашка кофе и бутерброд с сыром направили мысли в нужную сторону.
Заглянув в шкаф, погладила ладонью мягкий трикотаж красного платья и решительно перевесила в самый дальний угол.
- Сегодня не пригодишься, - сказала она платью. – Сегодня охмурять некого. И вы молчите, - Глаша обернулась к тумбочке, на которой стояла парочка «охмурителей» – флакон с духами и тюбик красной помады. Смахнула, чтобы не мозолили глаза, в ящик.
Натянула джинсы, тонкий свитер, собрала волосы в хвост, мазнула тушью по ресницам, сразу уловив «силу искусства» - взгляд стал выразительнее, чуть подправила коричневым карандашом брови. Гигиеническая помада завершила «походный» макияж.
Вгляделась в едва видные веснушки (летом они проступали ярче) и осталась довольна.
Когда выбежала из подъезда, машина Марка уже поджидала.
- Садись рядом, - буркнул он, стоило Глаше открыть заднюю дверь. - Я тебе не таксист. Развлекать будешь, чтобы не уснул.
***
- О, Леонид Сергеевич, дорогой! Какая честь! – Юлдаш Хакимов, как истинный сын своего народа, увидев входящего в кабинет Скворцова, кинулся навстречу гостю, протягивая руки для горячего приветствия. – Как дома? Как здоровье? Как мама?
Не отпуская ладони Леонида, Юлдаш-ака – лысоватый мужчина лет пятидесяти, одетый по-простому - в джинсы и клетчатую рубашку, пуговицы которой едва сдерживали «авторитет» (так называл свой большой живот любитель плова и шашлыка), подвел гостя к креслу и уважительно, но настойчиво усадил.
Мягкая кожа ласково приняла в свои объятия. Когда хозяин устроился с другой стороны невысокого, но массивного столика, дверь открылась, и в кабинет, устеленный от угла до угла дорогим самаркандским ковром, неслышно вплыла пэри: грация восточной женщины, бархатистая смуглая кожа, опущенные вниз глаза газели и смущенная улыбка, заставившая Леонида опомниться и отвести взгляд.
Поставив на стол чайник и пиалы, расписанные золотом, придвинув ближе к гостю орешки и халву, пэри такой же легкой походкой покинула помещение.
- Сказка, да? – довольный хозяин почтительно налил гостю чай на треть пиалы. – Из Ферганы приехала. Дальняя родственница. Только в глубинке можно найти неиспорченную девушку. Те, которые давно здесь живут, совсем своевольными стали.
Отхлебнув чай, Юлдаш-ака поставил пиалу на стол и, сложив руки на животе, откинулся на спинку кресла.