Когда она вернулась, оказалось, что глаз так и не восстановили,
а Шули только-только перевели из реанимации, что он уже несколько
дней не встает, хотя еще недавно ходил и, говорят, выглядел
неплохо. Похоже, что-то пошло не так, но допытываться было
бесполезно. Он то ли сам не знал, что с ним происходит, то ли не
хотел говорить, а на вопрос, как он себя чувствует, как водится,
сообщил, что все в порядке, он просто скучал.
Озвучив это вранье, он скосил на нее желтый глаз и попросил
рассказать, что там снаружи. И тогда она легла грудью на край
приподнятой в изголовье больничной койки, оперлась щекой на
пластиковый бортик и, протянув руку стала гладить его зачем-то
обритую макушку. Шули закрыл глаз, а она принялась рассказывать. О
том, что на улице жуткая жара — не то что у него тут в теньке под
кондиционером с фильтрами да стерилизаторами, что ее мама звонила
из Эйлата, говорит что у них сейчас среди дня по городу шастать
дураков нет, разве что туристы, что его отец по такому случаю
забросил свои «исследования» и наконец-то взялся чинить домашний
климатизатор и звал ее помочь с настройкой, но она никак не может
вырваться.
Тут следовало бы поведать обо всей дури, что творится у нее в
офисе, но после вранья о здоровье — о проблемах можно было только
врать, так что вместо этого она сказала:
—А у твоей мамы сейчас посевная.
Шули открыл глаз и посмотрел на нее с явным интересом. Она
пояснила.
—Виртуальная ферма в Бразилии. Там как раз самый разгар весны.
Ну эта… «World of FarmCraft», игра сетевая. Она от планшета не
отходит.
Он улыбнулся, кивнул и вновь опустил ресницы.
А она стала рассказывать о грядущем пятничном концерте у Софы в
садике. И что Софа готовит танец, и что они перерыли все ее платья,
но ни одно не подошло, поскольку Софа хочет красное и в горошек, и
не переубедишь. Так что Белла уже собиралась его покупать, но тут
ей позвонила Сара Либерман — ну ты помнишь ее, мы вместе учились —
и сказала, что ее Дина выросла, и не возьмет ли Белла для Софочки
пару платьев. Прислала фото — и одно оказалось как раз красное, и в
горошек. И Софа его теперь не снимает, и не истрепала бы до
пятницы... Скачет и горланит «Аби гэзунт» — это с ними
воспитательница танец разучивает, и Софа теперь поет, и выходит
даже похоже на идиш. Хотя белиберда, конечно...