—Ты что, включал свой гипер-режим? — тихонько спросила она, —
Тебе же нельзя.
—Ага, — он закрыл глаза и улыбнулся, откинув голову на спинку
кресла, — Нельзя. Слушай, мне бы пожрать...
И Белла потрепала его по щеке, а потом сунула в руки тарелку с
куском торта. И торт быстро кончился, но на столике рядом с его
креслом обнаружилось целое блюдо бутербродов и кувшин лимонада.
Очень кстати.
А потом позвонил Лозинский. Ругался последними словами. Обзывал
Шломо безответственным идиотом, диверсантом и дуболомом. Грозился
списать с проекта, уложить в кому до полного выздоровления... да
чем только не грозился. Шломо каялся, виновато мычал. Наверно,
выходило не слишком убедительно: в душе он был счастлив. К Софе на
день рождения приходил самый настоящий ханукальный медведь. Как она
и мечтала.
***
Распрощавшись у калитки с последней группой гостей, Шломо,
отряженный всех провожать, потянулся и зевнул. Праздник удался на
славу и к счастью, наконец, закончился. Сказать по чести, он совсем
отвык от такого пристального внимания родни.
Снимать среди ночи шатры в саду смысла не имело, можно было не
спешить. Шломо постоял у калитки, глядя в небо. Было на удивление
ясно и безветренно.
Спустилась звонкая теплая темнота. Пели цикады, тянуло дымком и
ароматом перезрелого инжира. Мама позвякивала на кухне тарелками,
складывая их в посудомойку, на втором этаже за колышущейся,
подсвеченной ночником занавеской Белла о чем-то говорила с Софой.
Голос дочки звучал пока что громко, но вот она, кажется, начала
зевать.
На веранде тихонько бубнил телевизор: «Алхимия науки», дурь
страшная... Отец, никогда не пропускавший это шоу, под конец
вечеринки тихонько смылся и уединился перед телевизором. Да,
похоже, так и заснул в кресле-качалке. Шломо от калитки вполне
отчетливо слышал, как тонкоголосый седенький диктор многословно
вещал что-то про наночипирование и количество божественных генов у
пассионарных этносов, и еще какую-то чушь — но если прислушиваться,
это же свихнуться можно...
Бесшумно скользнув от калитки в темноту, в обход освещенной
дорожки, Шломо в пять шагов добрался до стены дома. Пожалуй, не
будь очки снабжены функцией ночного зрения, он бы шею свернул — или
уронил бы что-нибудь из отцовских сооружений. Но очкам света вполне
хватало, так что он не задел ни одной торчащей лапки.