Лозинский сгорбился, опершись локтями на колени. Замотивировал
испытуемого, называется... Нихрена не готово, нихрена не успеть. А
этому дурню все фиолетово: делаешь из него легенду, а ему лишь бы
отвязались. И ведь даже не скрывает. Да... Полный провал
морали...
Впрочем, ныть и огрызаться он теперь будет меньше, что само по
себе немало. Сергей вздохнул и обнаружил, что книжку сагам забыл.
Он покрутил в руках отцовское сочинение и, брезгливо морщась,
засунул его за ступеньку шведской стенки.
—...Он мне говорит, мама... что влюблен в меня, как я не
знаю... — скрючившись перед зеркалом и состроив зверскую рожу,
— Мама, что сказать должна я?.. Да, моя родная... — Шломо
сосредоточенно орудовал бритвенным станком.
Так тщательно он, бывало, брился разве что перед
праздниками.
Последние три недели Сережа, стращая дедлайном и упирая на
близость грядущих испытаний, мучал его с утра до ночи. Шломо
покорно терпел: он очень хотел, чтобы испытания прошли успешно,
потом будет выставка — там он, конечно, будет стоять на стенде
болван болваном, а золотопогонные — американцы, китайцы, русские,
кто только нет — будут смотреть ему в зубы... Но потом его
отпустят, и он из лабораторной крысы наконец превратится в
нормального солдата. С нормальными понятными задачами. С утра до
ночи метая чертовы ножи, он вконец разуверился в собственной
полезности и утешался только тем, что семья не бедствует...
Сережа бесконечно нудел, внушая подопытному, что он «еще не
готов и не доделан», и все эти недели истязал его тестами и
упражнениями. Шломо выматывался так, что еле доползал до койки в
этой своей девятиметровой конуре, где он последние три года почти
всегда ночевал один. Кроме редчайших случаев, когда Белла, получив
разрешение, все-таки оставалась... А несколько раз она приезжала с
дочкой. И тогда он извлекал из стенного шкафа спальный мешок и
туристический коврик и дрых на полу. То-то было Софе радости
прыгать по нему по утрам... Но похоже, все это в прошлом.
Вчера Сережа наконец от него отстал и заявил, что два дня перед
испытаниями будут выходными. И он упросил Беллу приехать и
наконец-то готовил для нее хорошие новости.
Половину утра он драил свое жилище. Было искушение проделать
уборку в гипере — чтобы не тратить время. Но заметив активность
чипа, очкарики удивятся. И потом, гипер жрет силы. А силы сегодня
он берег. Да и не то, чтобы надорваться — убрать девять метров
площади, на которых стоят кровать, тумбочка да табуретка. Ну, разве
что пол помыть, перестелить постель, убрать с подоконника в
тумбочку книжки да ноутбук. Ну, еще барахло с турника в шкаф
перевесить. Заодно достать и отгладить новый, недавно полученный
комплект формы...