От него все еще пахло пиццей. Шломо пробрало дрожью.
—Пожрать, — он стукнул зубами. — Дай.
—Пожрать? А, ну конечно, то-то
трясешься. У тебя же наверняка потребление… — белая фигура
удалилась, бормоча: «ну-ка поглядим, что там есть...», чтобы
вскорости появиться снова. — Что нашел. Не уверен, что это
кошерное.
Возле головы Шломо на плитки
шлепнулось что-то, пахнущее так восхитительно, что он чуть снова не
потерял сознание. Это была ЕДА, и это было самое прекрасное и
желанное, что вообще могло быть на свете. Он сам не помнил, как
повернулся набок — и плевать на бесполезные руки. Он жрал как
животное — быстро, жадно, вылизав еще и плитки, на которые попали
хоть малейшие частички пищи. Только сплевывая песок, Шломо осознал,
что ел собачий корм.
Сверху прозвучал насмешливый
голос:
—Какой ты джинн… Ты просто голодная
больная скотина.
Шломо не ответил. Плевать. Он бы
охотно съел еще килограмм такого же корма, да и вообще — чего
угодно. Вновь перекатившись на спину, он просто лежал и дышал,
наслаждаясь тем, что больше не умирает. Незнакомец медленно ходил
по бассейну кругами и что-то бормотал. По-арабски.
Шевелиться не хотелось, но к рукам начала возвращаться
чувствительность. А в разум — способность соображать.
Под пальцами проявился рельеф мелких плиток. Он сосредоточился,
понемногу ощупывая швы, нажимая на плитки, стараясь разработать
пальцы. Становилось жарче. Издалека доносилось стрекотание цикад и
легкое шуршание пальмовых листьев. Что ж, похоже диспозиция такова:
его похитили с полигона, по всей вероятности, арабы,
предположительно, он находится в ближневосточном или
южноевропейском регионе. Далековато везли... А к дому ближе.
Он прислушался. Никакого фонового городского шума, никаких
проезжающих машин — только скрип шагов и бормотание кружащего по
дну бассейна араба. Где бы ни находился бассейн — от людей далеко.
Просто так не сбежишь. Но раз еще не убили, очевидно, он кому-то
нужен. Еще бы, он ценный, даже сломанный. Не убьют. Наверно. И свои
тоже не захотят его терять просто так. Это внушало слабую надежду.
Его еще могут найти. Если только этот мужик с ухватками полкового
коновала не изрежет его на куски. Впрочем — зачем тогда лечил?
—Тебе кроме селезенки что меняли? — прервал его мысли человек в
белом, — У тебя шрамы от полостных операций, а на сканере все
органы выглядят нормальными.