—Такая большая... — произнес Шломо. Они стояли в тени старой
оливы неподалеку от штабного корпуса, наблюдая, как Софа, обеими
руками придерживая на голове его панаму, пылит сандаликами за
бабушкой по залитому солнцем плацу.
—Уже четыре, — ответила Белла. — Ты бы знал, как она
скучает...
—А ты? — в синей тени её пышные вьющиеся волосы отливали
пурпуром. Он обнял ее, зарылся в ее волосы лицом и сам не знал,
сколько простоял, вдыхая ее запах.
—И я.
—И я...
Он поцеловал Беллу — и никак не мог оторваться от ее губ, как от
холодной воды в жару. И кажется, жажда только усилилась. Как же
редко они приезжают — раз, редко два раза в месяц, чаще не
наездишься: дом и семья это бесконечные заботы и хлопоты. Особенно
если муж больше трех лет, как арестованный, не может выйти за
ворота военной базы. Конечно, зато они ни в чем не нуждаются, но
как же трудно.
Сквозь листву на ее лицо упал розоватый блик. Скользнул по щеке,
очертил мочку уха, заплясал на подвесках сережки с мерцающими
серебристыми блестками. Шломо помнил, как дарил эти сережки — ему
тогда присвоили звание самара, и он наконец решился сказать Белле,
что она ему нравится. И заикался, как паралитик. А Белла, приподняв
брови, смотрела сквозь густые рыжие ресницы и улыбалась. И помада у
нее была красная...
Оказаться бы сейчас с ней наедине. И не на плацу перед штабным
корпусом. Но не при маме же... Хорошо, конечно, что она повела Софу
сказать спасибо дяде Зяме. Но стоит только дать ей повод, и от
понимающих вздохов и взглядов захочется удавиться. Порой начинаешь
мечтать, чтобы она приезжала пореже. Но Белле одной или хотя бы
только с Софой вырваться, да получить разрешение задержаться на
базе на день-два еще труднее. И хоть вся база от командующего до
самого зеленого срочника относится к их положению с пониманием — но
все едино...
Терпеть такую жизнь уже никаких сил, и остается только
надеяться, что Сережа в конце концов перестанет его мучать
доделками и настройками, отстанет с идиотским метанием ножей
вслепую и другими столь же осмысленными тестами, наконец закачает в
чип финальную, устраивающую его прошивку и прекратит чуть не
ежедневно переставлять «новую и теперь уж точно не глючную» версию
драйверов контроллера. От каждой переустановки немного мутит и ноет
за ухом — но однажды все это кончится, он перестанет быть секретной
разработкой и поступит наконец в распоряжение армии. И ему позволят
жить дома. Как и записано в контракте.