— Твою мать! — резко давлю на тормоз. Машина встает колом в нескольких метрах от ворот. Энергично трясу головой, прогоняя к херам все видения и откровенные фантазии. Сдурел я совсем. Она чужая женщина. Чужая жена. Мы по разные стороны баррикад. А проблемы мне ни к чему.
Откидываюсь на спинку, прикрываю глаза и вспоминаю таблицу умножения, чтобы хоть немного снизить градус возбуждения. Тело нехотя отзывается, мстительно награждая болезненным послевкусием в штанах. Вот мало было мне проблем. Идиот. От неудовлетворенности мерещится уже всякое, надо вечером подцепить какую-нибудь красотку и снять напряжение. Если доживу, конечно…
Шумно выдыхаю и подъезжаю к воротам. Створки разъезжаются в разные стороны, пропуская меня внутрь. Останавливаюсь на парковке и выхожу на улицу. Навстречу идет Макс. Пожимаем руки в знак приветствия.
— Насколько все плохо? — негромко спрашиваю у него.
— Не критично, — подбадривает и ведет к входу в дом.
Облегченно выдыхаю, если бы хотели убить, загрузили бы в багажник. Пока поднимаемся на второй этаж, я окончательно успокаиваюсь и снова чувствую уверенность в себе.
— Здесь жди. — Макс останавливает меня перед входом на террасу и один проходит внутрь. Нервно осматриваясь, невольно ища Алену, и прислушиваюсь к их разговору.
— Михаил Алексеевич, Егор приехал.
— Надо же, не испугался. Ну зови.
Усмехаюсь. Да, конечно, не испугался. Выбора просто нет, вот и все. Макс выходит и жестом приглашает меня войти. Выдыхаю и решительно захожу внутрь. Рыков с бокалом стоит около невысокого бордюра и смотрит вдаль.
— Добрый день, — приветствую его напряженную спину.
— Алена — моя жена, — разворачивается, стреляя в меня убийственным взглядом. — И ты очень сильно ее разозлил.
— И то, и другое я уже понял, — сухо констатирую, с готовностью выдерживая его натиск. Не считаю, что поступил неправильно. Моя совесть чиста.
— Нихрена ты не понял, — рявкает он, швыряет бокал в сторону и подлетает ко мне. Хватает меня за грудки и встряхивает, как тряпичную куклу. — Никто не имеет права огорчать мою жену, кроме меня, — цедит сквозь зубы и небрежно отталкивает. — А она расстроена и виноват в этом ты, Егор, — тычет в грудь морщинистым пальцем.
— Я так не думаю, — говорю очень спокойно и с каким-то извращенным удовольствием наблюдаю за тем, как его выкручивает от эмоций.