— То есть, ты просто пользуешься
темной силой, и ничего за это не даешь? — уточнил Эрк. — Так
можно?
— Так нужно, — улыбнулся колдун и
вздохнул. — В отличие от своих так называемых коллег я не желаю
тратить время на никчемную религиозную войну с теми, кто
прислуживает другим богиням. Это кажется просто бессмысленным,
особенно, если учитывать ту древнюю войну, которую устроили твои
сородичи.
Эркен посмотрел на беззаботного Имора,
подивившись его знаниям. В памяти всплыл разговор с Марфасаилом,
который рассказывал о давней войне, практически уничтожившей все
население Мира. Война развязанная бессмертными. Но дракон не стал
сильно распространяться об этом. Возможно, Имор знает
больше.
— Что ты знаешь о той войне? — спросил
Эрк. — Расскажи мне.
— Ну, — колдун покачал головой, —
кое-что мне известно, однако тебе могут не понравиться некоторые
вещи.
— Мне все равно интересно, —
решительно ответил бессмертный.
— Ладно, — согласился Имор и осмотрел
белые снежные просторы вокруг. — Ты ведь знаешь, что есть три
сестры, Иезавель, Санатан и Авариса? Дева смерти, Дева света и Дева
хаоса. И по версии носителей этих болезнетворных религий, сестры
якобы враждовали между собой. Дева смерти жаждала, как ни странно,
смерти всему сущему, Дева хаоса хотела уничтожить людей и подарить
этот мир полуразумным, а Дева света защищала, непосредственно,
людей, которые повально ей поклонялись. Примерно таков был уклад в
те времена.
— Звучит странно, — оценил Эрк. — Как
сказка какая-то.
— Так звучит любая религия, —
отмахнулся Имор. — Складная небылица, чтобы промыть мозги
бестолковым массам. И бессмертные сыграли на царящей в те годы
дремучей неграмотности и стали продвигать агрессивное религиозное
направление, если следовать которому, то нужно убивать всех
инакомыслящих, дабы твоя богиня обратила внимание на своих слуг и
явилась, чтобы вознаградить их.
Эркен промолчал, представляя себе, как
это примерно могло происходить. Деталей юноша знать не мог, но
перед его взором восставали будоражащие картины войны, в которых
огромные, невиданные армии сходятся друг с другом на стонущей от их
ненависти земле. Огонь и разрушения. И ничего кроме до самого
горизонта.
Бессмертного пробрало, и, к своему
стыду и одновременно удовольствию, Эркен ощутил, что огромная
неистовая массовая война пришлась бы ему по сердцу.