- Но мечтают о славе живописца, а не дизайнера. О, смотри, какие роскошные оранжевые цветы! Они подходят к моему платью.
- Давай, выложи пятнадцать тысяч рублей.
- Ты смеешься.
- Пойдем дальше. Впереди у нас еще выставка известного европейского фотографа.
- Классно! - захлопала в ладоши Ирина. - Спасибо, что не позволила мне сгубить молодость, скитаясь по бутикам. Сейчас я поняла - на выставках гораздо интереснее. Ты, наверное, меня осуждаешь?
- С какой стати?
- Я превратилась в матерого шопоголика.
- Это факт. Но я тебя не осуждаю, а люблю. Да, ты задыхаешься в тисках гламура. Но что ждать от девушки, столько лет страдавшей от бедности и вдруг сорвавшей джек-пот? Ясное дело, тебе хочется вмиг истратить все деньги Льва Таирова.
- Тратить деньги так приятно! Ну, где же твой знаменитый фотограф?
Покинув картинную галерею, мы пересекли площадь. Город плавился от июньской жары. Солнце нагревало асфальт, гранитные лестницы и облицованные камнем стены домов сталинской постройки излучали тепло. Горячий воздух обволакивал, как вата. А в маленькой галерее, где были выставлены работы лондонского мастера, ответственно вкалывал кондиционер, тут царила прохлада и свежесть.
Фотографии нас потрясли. На них были запечатлены люди из самых разных уголков планеты - аборигены Австралии и обитатели Парижа, жители мегаполисов и покинутых деревушек… Конго и Парагвай, Гренландия и Камчатка… Радость, ликование, отчаянье, горе… Лица стариков, испещренные морщинами, глаза, наполненные мудростью. Сомалийский ребенок, изувеченный миной. Ливанец, сгорбившийся у развалин взорванного дома…
- О-о-о, - протянула Ирина. - Удивительные портреты. Ты знаешь, мне стало стыдно за свое благополучие. Да, я слишком благополучна.
- Конечно! И давно? Целый год уже благоденствуешь!
- Даже до появления в моей жизни Льва я тоже жила неплохо! – засопротивлялась Ирина. – Разве нет? Вспомни, как здорово нам было втроем, ты, я и Анечка.
- Лучше вспомни, как считала копейки до зарплаты и с температурой бегала на работу.
- Зато сейчас я катаюсь, как сыр в масле, - с грустью констатировала Ириша.
Рядом с фотографиями, рисующими человеческое горе во всех его оттенках, ей было стыдно за свое счастье.
- Не стыдись, а цени то, чем владеешь.
- Да, наверное, ты права. Потрясающие лица! Вот гватемальский старик, выдубленный солнцем и вымоченный тысячей тропических ливней. Мне кажется, он познал смысл жизни.