- Антон Аркадьевич, миленький, - всхлипнула я, - пожалуйста… Мы сейчас что-то придумаем… Пожалуйста, не умирайте!
- Юля, открой шкаф… - с трудом прохрипел Воскресенский, - там дверь… Пройдешь в спальню… потом в коридор… потом вниз по лестнице на кухню… там черный ход… Беги к барсукам… слева от клеток… за деревьями… за деревьями калитка…
- Антон Аркадьевич, бедненький, не умирайте! Где тут у вас телефон, надо вызвать «скорую»!!! – заголосила я.
- Юля, да послушай же ты! – из последних сил прорычал Воскресенский и тут же скривился от боли. - Возьми кейс… Ты должна его передать… Это страшный человек… Он контролирует все… почти все в нашем… в нашем городе… Ты должна передать… Обещаешь?
- Антон Арка…
- Юля, обещаешь?!!
- Да!
- Я очень тебя… прошу… Если не отдашь кейс, он истребит всю мою… всю семью…
- Кто?!
- И жену, и детей… Сначала поставит… поставит на счетчик… поэтому обязательно отдай кейс… иначе включится счетчик… Ты понимаешь?... Умоляю тебя… Там деньги, много денег… это страшный человек… он многие процессы… контролирует… отдай ему…
- Кому?!!! – заорала я. Напуганный Мишутка вопил, как резаный. За дверью на лестнице слышался топот, хлопали двери, раздавались голоса. Меня трясло от страха, Воскресенский хрипел на полу.
- Запомни код… девять… шесть… три, пять, один… ноль…семь, четыре, четыре… Запомнила? Отдай кейс…
- Девять-шесть-три-пять-один-сколько?!!!! – заорала я сквозь слезы. Мишутка голосил в полную мощь легких, дверь кабинета содрогалась от могучих ударов. – Девять-шесть-три-пять-один! А дальше что?!
- Юля, милая, ради всего… святого… - почти неслышно прошептал Воскресенский, - умоляю… отдай этот кейс… У тебя всего… пять дней… Но лучше… прямо сегодня… Умоляю… Жизнь моих детей… вся моя семья… ноль, семь, две четверки… Это Андрей прррххх…
- Андрей?! Какой Андрей?!! Фамилия у него какая?! Я не расслышала! Да Антон Аркадьевич же!
Воскресенский отключился, ткнувшись лицом в ковер. Я беспомощно посмотрела на его растерзанную фигуру, затем - на дверь, вздрагивающую при каждом ударе… В комнату вот-вот могли ворваться вооруженные бандиты. Размышлять было некогда, оплакивать бедного депутата – тоже.
Во-первых, я головой отвечала за ребенка и должна была вернуть его матери точно в том же состоянии, в каком получила утром. Во-вторых, умирающий Воскресенский взвалил на меня непосильную ношу: ответственность за судьбу своей семьи.