– Я сказал убрать грязные лапы! – громыхнул почти на
весь зал старший эндер, формируя в руке магическое пламя.
Демоны отступили. Даже Дементрий не рискнул
связываться с повелителем.
– Она моя! – прорычал Аскольд. – Ушли!
Схватил женщину и попытался вытащить в соседний зал –
приватный, для особых гостей. Но танцовщица начала сопротивляться.
– И ты убери от меня лапы, мерзкое отродье! – зашипела
она.
Аскольд стиснул челюсти, оглянулся. Такого повелителю
Гойи никто сказать не посмеет. А если кто и посмеет – то выживет вряд ли.
Пришлось вдохнуть, выдохнуть, подавить желание обездвижить хрупкое тело ведьмы
и прямо здесь сделать все, что хотел.
Почему он все-таки сдержался? Аскольд и сам не
понимал. Не смог бы объяснить даже самому себе. Вот только вместо того, чтобы
приструнить грубиянку, показать ей, чего стоит землянка в сравнении с высшим из
правящего клана, эндер шепнул ей на ухо:
– Молчи! Либо отдам тебя им, либо идешь со мной!
Танцовщица затихла в руках Аскольда – теплое, упругое
тело, такое сейчас близкое, доступное… В голову эндера ударило, словно тот
изрядно напился, по мышцам прокатилась дрожь.
Проклятые мощи! С каких пор эндер высшего уровня не
способен контролировать собственное вожделение? Он зарычал от злости на себя,
на ситуацию и на эту землянку. Явилась же именно сегодня! Ни раньше, ни позже!
Аскольд никогда не вернулся бы в это заведение…
Эндер обхватил танцовщицу за талию и повел в приватный
зал, сам удивляясь собственной выдержке.
Ведьма подчинялась, хотя демон отчетливо понимал, что
это ненадолго. Впрочем, каким соблазнительным бы ни было тело в руках Аскольда,
высшие никогда не опускались до насилия. Это их просили, умоляли взять, а
«повелители» выбирали, какую удостоить этой чести, а какую отвергнуть.
Некоторые любили человеческих женщин, другие предпочитали демониц… Как недавно
Аскольд. Вот только единственное, чего сейчас жаждал демон – разложить гневную
ведьму на любой горизонтальной поверхности и брать ее во всех видах и позах.
Даже вспыхни в Онесси новое восстание… Нет, не
оторвался бы. Не смог. Не сумел совладать с рвущимся наружу почти животным,
диким желанием, которое жгло изнутри и путало мысли.
У эндера даже ноги свело спазмом.
Большой пустой зал освещался редкими летающими
лампочками, которые то собирались в одном месте, а то рассыпались в воздухе.
Поэтому чудилось, будто освещение постоянно меняется.