Лежа на матраце, которому волей судьбы предстояло стать моим
последним прибежищем, я пыталась думать о приятном. О доме. О
родителях. Почему я всегда считала, что моя мама слишком
требовательна и не любит меня так, как мне того хотелось бы? Разве
это не естественно — желать, чтобы твой ребенок был самым лучшим,
самым успешным? Вдруг это и есть признак любви? И мой отец… Может,
он вовсе и не был отстраненным. Может, он просто не умел общаться с
дочерью, потому что все эти куколки и бантики — не то, что может
занимать мужчину. Может, мне самой не стоило быть максималисткой, а
стоило стать врачом, как хотели родители, и выйти замуж, как
положено девушке из хорошей семьи? А любовь? Да глупости все это!
Она бывает только в книжках.
Я дрожала от холода, а мои зубы стучали так громко, что, появись
здесь моторная лодка, я бы ее не услышала. В голове крутились мысли
об акулах и десятках метров глубины под жалким матрацем. И какими
же мелкими и незначительными казались мне сейчас все мои прежние
страхи и проблемы. Последний перевод, который из-за сжатых сроков
вышел весьма неудачным и лишил меня шанса поехать на конференцию в
Стокгольм… А ведь я могла бы стать самым молодым переводчиком на
этом мероприятии. И как же я страдала, когда этого не случилось!
Лешка, с которым у нас так и не получилось семьи, хотя, казалось
бы, мы неплохо подходили друг другу. Даже моя сумасшедшая
безответная любовь к преподавателю немецкого в универе выглядела
сейчас такой ничтожной по сравнению с этим бескрайним бушующим
морем, что о ней было неловко вспоминать.
Так странно. Всю жизнь куда-то стремиться, напрягаться, бежать,
торопиться. И оказаться в итоге в нереальной ситуации — посреди
моря на холодном матраце под струями ледяного дождя.
Ветер неожиданно стих, но легче от этого не стало. Мое тело
закоченело настолько, что я его почти не чувствовала. Я вяло
порадовалась тому, что это может сойти за анестезию в случае
нападения акулы. Попытка вспомнить, водятся ли акулы в Черном море,
результата не принесла, зато немного отвлекла от беспросветных
мыслей.
Ночь наступила внезапно, как бывает только на море. Минуту назад
пространство вокруг было просто серым, и вот оно уже чернильное,
как будто кто-то невидимой рукой нажал на выключатель. Я с детства
панически боялась темноты. Мне всегда мерещились чудовища в углах
комнаты и в сумеречных очертаниях предметов. До этого момента мне
казалось, что хуже уже не будет, но я ошибалась. Невидимые в
темноте капли дождя шуршали, стучали по воде и шлепали по моему
закоченевшему телу. Я не знала, что именно в тот момент удерживало
меня от того, чтобы оттолкнуться от матраца и позволить ледяной
тьме поглотить меня и утянуть в глубину. Наверное, где-то на краю
сознания билась мысль, что это все ненастоящее и происходит не со
мной.