Девушка открыла оставленную книгу. Название империи – Шитар, ни о чем ей не говорило. То, как она могла читать и понимать написанное – было ещё одной загадкой, но буквы казались вполне привычными. Использовался ли в Шитаре русский язык, или это было еще одно проявление магии?
Выбросив из головы эту деталь, как не самую существенную, она углубилась в чтение.
«Раб имеет право на жизнь» – выхватила Агата фразу и листнула несколько страниц вперёд. «Раб обязан дождаться разрешения, прежде чем говорить». Внизу стояла сноска на комментарий, гласивший, что принятым и допустимым способом испросить разрешение считается подойти к хозяину на коленях и потеряется о бедро.
Агата зажмурилась. Все это было отвратительно. Ее собирались низвести до уровня домашнего животного. Поводок, ползание на коленях и трение о ноги хозяина. Чем это ещё может быть, как не обращением с животным?
Ещё немного пролистав книгу, Агата полностью удостоверилась в том, какую роль ей отвели в этом мире. Хозяин должен был кормить, лечить в случае болезни, периодически выгуливать на свежем воздухе. Ей же полагалось ублажать и исполнять любые его приказы и прихоти. Ах да, при этом ее могли в любой момент подарить или продать другому хозяину. Странным показался раздел о потомстве. От этого известия стало не по себе. Могла ли она забеременеть?
Отгоняя непрошенные мысли, девушка захлопнула книгу. Как назло перед глазами встала недавняя сцена, где она хныкала, умоляя Вильгельма взять ее.
Нужно было бежать из этого дома, из этой империи, чем бы она ни была.
Подойдя на цыпочках к выходящей в коридор двери, Агата, не сильно надеясь, попробовала открыть. Та неожиданно поддалась.
Не веря своему счастью, девушка вышла наружу, посекундно оглядываясь по сторонам. Никто не сторожил. Вокруг вообще никого не было, только ночной сумрак окутывал уголки огромного дома.
Лестница нашлась довольно быстро. Логика подсказывала, что нужно спускаться вниз, но окон в коридоре, чтобы определить на каком она находилась этаже, не было. Заходить же в другие комнаты – слишком страшно. Вдруг на кого-нибудь наткнется, а те поднимут тревогу.
Первый кураж быстро сменился сначала тоскливой растерянностью, затем отчаянием.
Прокружив по ночному дому около часа, обойдя два крыла, она так и не нашла выхода. Наплевав на возможную опасность, Агата принялась заглядывать в комнаты. Часть из них оказалась закрыта, а в остальных видом из окна служил пейзаж горного ущелья. Окна не поддавались, но даже если бы удалось открыть – лезть в них было самоубийством.